Самвэл

Он все еще стоял у шатра, но и оттуда видел много интересного. Однако в этом стане не было обычной веселой, радостной суеты, которая царит вокруг военного лагеря, когда его внутреннее оживление сливается с радостью окружающего населения. Тогда женщины и юные девушки из окрестных сел доверчиво и свободно несут туда на продажу лучшие плоды своих садов, поселянин — лучшие дары своих нив и стад, а горожанин раскладывает разнообразные изделия ремесел, и стан превращается в шумную и многолюдную ярмарку. Собирается послушать военную музыку любопытная толпа. Ничего подобного на сей раз не было. Персидское войско, словно губительное и тлетворное чудовище, все вокруг себя обращало в пустыню и само жило в глухой пустоте. Никто не приближался к нему, все бежали прочь. Оно жило за счет бесчисленных грабежей, которые алчно совершало вокруг себя, оно обогащалось за счет несметной добычи, которую захватывало в обращенных в руины городах.

Но подобные размышления не занимали юного Артавазда. Его внимание привлекло другое зрелище.

Зловещие груды человеческих голов перед шатром Меружана уже исчезли. Их переложили в большие мешки и нагрузили на целый караван верблюдов. Но теперь вместо них сооружали какую-то новую пирамиду. Работа кипела; какие-то непонятные бурые предметы, похожие на большие кирпичи, поспешно укладывали друг на друга. Странная груда росла и приобретала все более мрачный облик. Вместо подпорок вперемешку с бурыми брусками укладывали хворост, щепки и поленья. Когда все было готово, сооружение приняло вид огромного костра.

Оно привлекло внимание и Самвела. Он приподнялся и сел. Но сколько ни вглядывался, понять, в чем там дело, так и не смог. Даже старый Арбак был не меньше остальных заинтересован странным зрелищем.

— Опять, небось, какая-нибудь дьявольская подлость... — покрутил он головой и приложил руку козырьком ко лбу, чтобы солнце не било в глаза и не мешало смотреть.

Вскоре персы привели толпу закованных в цепи пленников в черных одеяниях и расставили вокруг костра. Их было несколько сот человек — епископов, ученых монахов и других священнослужителей. Понурив головы, с глубокой скорбью глядели они на таинственный костер: ведь там вот-вот должно было обратиться в пепел то, что питало их дух, их душу.

Там же стоял и человек, с которым мы уже знакомы: в длинном, нелепом одеянии, с мрачным, изрытым оспой лицом и толстыми бурыми губами, всегда готовыми изрыгать проклятия и поношение на любую святыню. Он с ожесточением поглядывал то на пленных священнослужителей, то на костер. Это был Айр-Мардпет, зловещий Дхак, тот самый, который недавно тайно пробрался в крепость Артагерс и предал персам царицу Армении.

Вдали, в своем царском облачении показался Меружан верхом на белом коне. Когда он подъехал, костер подожгли. Клубами повалил густой едкий дым, удушливо запахло горелым, к небу взметнулись языки зеленоватого пламени. Огню приносилась ужасная жертва всесожжения: в жертву приносили веру и религию...

В это время в шатер вошел отец Самвела. Сын почтительно поднялся ему навстречу.

— Что это жгут? — взволнованно спросил он.

— Пергаменты, — небрежно ответил отец, сохранявший полную невозмутимость. — Может, пойдешь взглянешь? Я зашел за тобой. Пойдем, это очень интересно.

— Нет, мне и отсюда хорошо видно, — отказался опечаленный юноша.

— А оттуда пойдем к Меружану. Я ведь говорил, мы званы к нему на обед.

— Я помню, но еще слишком рано. И Меружан занят этим костром... Пусть делает свое дело, я подойду позднее. Откровенно говоря, я не могу смотреть на огонь...

— Особенно когда горит пергамент... — добавил старик Арбак и многозначительно покачал головой.

Отец насторожился при ответе сына и особенно при едком намеке старика и не стал настаивать, а пошел к костру один. Юный Артавазд, все еще стоявший возле шатра, бросился вдогонку:

— Я пойду, можно? Я не боюсь огня... я даже люблю огонь.

Самвел и старый Арбак остались наедине.

— Видишь, Арбак, — теперь жгут пергаменты, — повернулся юноша к своему воспитателю. — Жгут священные Божьи заповеди из наших разоренных храмов. Предают огню наши книги, всю нашу письменность — чтобы сделать из нас персов... И мой отец идет полюбоваться, идет поразвлечься зрелищем этого злодеяния!..

И правда, весь огромный костер целиком состоял из церковных книг. Они были захвачены в тех самых церквах и монастырях, которые разрушил и потом поджег Меружан, и руины которых еще дымились. Во исполнение пожеланий персидского царя Меружан уничтожил христианские храмы, чтобы на их месте и вместо них соорудить капища. Во исполнение пожеланий персидского царя он теперь уничтожал христианские книги, чтобы вместо них дать армянам персидские книги, чтобы они читали по-персидски, молились по-персидски и выражали любые свои чувства на персидском языке.