Самый большой подонок

— Вот она, моя правда, — не спытывая ни грана жалости к возомнившему себя Творцом клоуну, жёстко сказал я. — Я вспомнил слова Лизель. Ваш Супервизор не мог их слышать, ручаюсь. «Время — деньги, — сказала она. — Вы не поверите, каких огромных расходов стоит даже небольшой прыжок назад».

Обливаясь глицериново-бутафорским потом, Сверх-Д хватал широко раскрытым ртом тёплый влажный воздух, но не мог вымолвить ни слова. Я уж было подумал, что он полезет в карман за очередным леденцом, но ему расхотелось сладкого. Воспользовавшись растерянностью Сверх-Д, я стал дожимать его на «туше».

— Если бы временны́е петли организовал Млэнст, Лизель никогда не произнесла бы этих слов. Млэнсту только казалось, что закладывает временны́е виражи он сам, в действительности это делала агентесса заговорщиков. Эта шустрая дамочка не из вашего так называемого Бийонда, иначе вы бы знали о ней. Но вот что самое интересное: она и не из Мира Определителя — там откручивать время назад не умеют! — Я сделал убийственную паузу. — Теперь вам понятно, кто такая Лизель?

— Ты лжёшь! — в гневе вскричал Сверх-Д. — Ты лжёшь, гадкий безмозглый мальчишка, за всю свою никчёмную жизнь научившийся лишь сносно стрелять из пистолета! Ты не мог слышать этих слов. Лизель их не говорила, жалкий лгун! На фонограмме их нет, ты всё сочинил!

— Значит, Лизель произнесла эти слова в реальности одной из временны́х петель, — невозмутимо парировал я. — Ваш хвалёный Млэнст — жалкий сосунок по сравнению с Лизель и с теми, кто направил её в Мир Определителя. И вы, Сверх-Д, тоже жалкий сосунок!

Сверх-Д зашёлся в истерическом смехе.

— Млэнст, послушайте, что несёт этот заносчивый мальчишка! — воззвал он к помощнику.

Млэнст не ответил. Глаза его закатились, лысый лоб превратился в волнистую стиральную доску из-за сплошь покрывших его морщин. Обхватив руками чиненную-перечиненную голову, коротышка медленно качал ею из стороны в сторону.

— Спёкся ваш Млэнст! — безжалостно констатировал я. — Похоже, вы сами с ним на крючке у кого-то более сильного и могучего. Моё пророчество подтвердилось: кто ставит людей в страдательный залог, сам в конце концов попадает в него… Да нет — что я такое говорю?! Ваш Бийонд никогда не попадал в страдательный залог, ибо находится в нём с самого своего возникновения! Бийонд является для покровителей Лизель тем же, чем для вас Мир Определителя — опытной площадкой. А вы, Сверх-Д, являетесь законченным супердураком — как солдат, у которого нет винтовки. А все вы, определители и детерминаторы, — стадо тупых, пустых и безмозглых кукол-матрёшек, вложенных одна в другую. Я всей душой ненавижу вас и тот искусственный, насквозь фальшивый мирок, который вы походя сваляли из дерьма, чтобы он порождал всё новое и новое дерьмо. Вы отдаете себе отчёт в том, кто вы такие? Вы подонки. Нет, хуже — вы фашисты! — Да, да — фашисты! — Мне даже полегчало, что я нашёл нужное определение. — Эсэсовцы — вот кто вы такие!

— Ах ты, пакость паршивая! — неумело выругался багровый и потный от гнева Сверх-Д. — Млэнст! — вновь попытался он привлечь внимание Супервизора, которого вот-вот должна была хватить кондрашка. — Да оставьте вы в покое свою пустую голову!

Глядя на этих болванов, я от всего сердца рассмеялся.

Вислый нос Сверх-Д опустился почти до линии рта, придав горе-творцу сходство с отвратительным байпасовцем.

— Никто не может помнить о том, что происходило в реальности временны́х петель! — завизжал он, брызгая вонючей старческой слюной.

— Значит кто-то позаботился о том, чтобы я вспомнил, — спокойно парировал я, с удовлетворением отмечая, что мне удалось довести Сверх-Д до белого каления.

Конечно, я отчаянно, напропалую, блефовал, на ходу выдумав некоего «более сильного и могучего». Но реакция Сверх-Д на этот спонтанный блеф превзошла все ожидания. Так выпущенная наобум пуля иногда попадает прямо в сердце противнику.