Сандалики

Обратная дорога прошла в молчании, хотя их руки снова оказались крепко сцепленными, и взгляд Германа потеплел. Когда они достигли поворота, где их дороги расходились в разные стороны, Лёля приостановилась. Сказала с ненамеренно вопросительной интонацией:

– Спокойной ночи?

Герман оглянулся на уходящую за его спиной заснеженную улицу и снова нахмурился.

– Спокойной ночи.

Попрощался, но сразу не ушёл смотрел как-то непривычно пристально изучающе, коснулся подбородка большим пальцем, провёл по нижней губе.

Лёля застыла, ожидая продолжение и в этот раз Герман не разочаровал – поцеловал, пылко, даже яростно. Правда оборвал поцелуй так же внезапно, как в кинотеатре. Снова нахмурился, будто сердясь на что-то и резко отступил назад.

– Спокойной ночи, Лёшка.

Развернулся и стремительно зашагал прочь, взметая на своём пути лёгкий мелкий снег.

Лёля смотрела ему вслед, пока он не скрылся за поворотом. Вставила наушники и побрела в сторону дома. Медленно, с трудом переставляя ноги, как тяжелобольная. За несколько кварталов встрепенулась, развернулась и побежала обратно. Холодный воздух обжигал горло, волосы под шапкой растрепались, но Лёля приняла решение и не хотела отступать. Сегодня она поговорит с Германом и выяснит, что между ними происходит. Может ли их странная дружба называться отношениями и есть ли у них будущее? Настоящее её категорически не устраивало.

Она остановилась под окнами Германа перевести дыхание и поправить выбившиеся из причёски пряди.

 Судя по свету в окне спальни, хозяин квартиры уже был там. В этот раз он задёрнул шторы, хотя они оказались слишком тонкими, чтобы скрыть человека. Фигура прорисовывалась довольно чётко. Всё так же не отрывая взгляда от светящегося прямоугольника, Лёля сделала шаг в сторону подъезда, но снова замерла. К мужскому силуэту за шторой добавился ещё один – женский. Они застыли напротив друг друга, а потом объединились в один двухголовой силуэт.

Лёля отпрянула назад, поскользнулась на гололёде и приземлилась на пятую точку. Боль не почувствовала, шок от увиденного притупил ощущения. Она отползла назад, чтоб изменить угол обзора и наконец перестать пялиться в окно. Скользя ботинками, развернулась в другую сторону, но не встала, продолжила сидеть прямо на промёрзшей земле, едва прикрытой скудным колким снегом. Слёзы застывали на щеках мокрой коркой вместе с гипертрофированно радостной улыбкой, похожей на оскал боли.

Лёля медленно встала, и побрела обратно домой. Ниже спины отпечаталось белое пятно, но Лёля даже не предприняла попытку отряхнуть пальто, шла, погрузившись в мысли. Случайный свидетель принял бы её за пьяную или невменяемую, настолько потерянной она выглядела.

Сначала она шла медленно, с трудом переставляя ноги, но шаги постепенно сокращались, а их частота увеличивалась, когда Лёля перешла на бег, она и не заметила. Тем более не обратила внимание, что снова сделала крюк и оказалась у железнодорожных путей. Наступив на блестящий рельс, она резко остановилась, потом перешагнула и замерла на деревянной шпале, прямо по середине уходящих в темноту путей, разрезающих ночь на две половины.

Рельсы не гудели и не вибрировали, размытым далёким пятном виднелся зелёный сигнал семафора. Видимо сегодня Лёле не суждено дождаться поезд.

Постояв несколько минут, Лёля снова двинулась в сторону дома, но уже не сходя с путей, наступала на шпалы через одну, иногда с подскоком. Скользила, балансировала на грани падения, но каждый раз удерживалась в последний момент.

У будки железнодорожника сошла с путей и вышла на дорогу и только теперь почувствовала, что где-то по пути потеряла пушистую меховую шапку. Обреченно осознала, что мама будет ругать за утерянную дорогую вещь. Лёля ненавидела эту статусную шапку и ощущала себя в ней туалетным ёршиком.

У круглосуточного магазина Лёля приостановилась, прищурилась разглядывая сквозь витрину полки с алкоголем. Поддавшись внезапному порыву, решительно зашла в помещение и купила две бутылки: мартини и виски. Ни один из этих напитков раньше не пробовала, зато пробовала водку и желание травить себя этим ядом не возникло.

Оказавшись в квартире, Лёля впервые не переоделась, скинула пальто прямо на пол, стянула промокшие сапоги и оставила валяться у входа. Расплела пучок и с удовольствием запустила пальцы в освободившиеся от причёски волосы. Помассировала затылок и опустилась на ковёр напротив зеркальной стенки шкафа. Подтянула за лямку сумку и, бесцеремонно вывернула всё содержимое на пол. Из кучи разных вещей выудила телефон. Экран не светился и не подмигивал пропущенными звонками, а значит сегодня даже говорливый Патрик оставил её в одиночестве.