Саракш: Тень Странников

Дальше они шли молча, и Бал-Гор очень скоро перестал понимать, в каком они идут направлении. Коридор то и дело разветвлялся, образуя довольно большие «пещеры», тускло освещённые; вниз уходили металлические лестницы с перилами. Дважды они упирались в глухие стены, но Дара, бормоча что-то себе под нос, шарила руками по шершавому бетону, и стены расходились, открывая проход. Без неё я бы здесь заблудился, думал воин пустынь, и не прошёл бы дальше первого яруса. Она здесь бывала раньше, ещё до того, как вспыхнуло Пламя Гнева (или всё-таки началась война?), это ясно. Кто же она такая? Может быть, она из Имеющих-Право-Хранить-Знания, или как это называется у дохлятников?

В «пещерах» в ответвлениях коридора стояли непонятные сооружения (машины?), назначения которых было загадкой для песчаного варвара, но он был уверен, что награда за сокровища этого подземелья будет более чем щедрой: здесь хватит работы на долгие годы для всех Имеющих-Право-Думать, какие только есть в царстве Ондол.

– В этом исследовательском центре до войны работали тысячи людей. Здесь скрыты знания моего народа, – сказала Дара, как будто услышав его мысли. – Я отдаю их тебе, воин.

«Почему? Зачем ты это делаешь?» – хотел спросить Бал-Гор, но промолчал. Он уже перестал считать «пещеры», лестницы и проходы – сбился со счёта, – когда они оказались в просторном зале, окаймлённом комнатами, в которых видны были столы, стулья и даже ложа – похоже, люди здесь не только работали, но и жили: ели и спали. А посередине зала стоял громоздкий причудливый агрегат из блестящего металла и пластика, перевитый жгутами проводов и ощетинившийся многочисленными иглами длиной в локоть.

– Вот она, Волшебная Машина, – объявила Дара. – Точнее, психотронный генератор. Стационарная модель. Орудие власти, и одновременно оружие. Как именно она работает, я тебе объяснить не смогу: моих знаний здесь недостаточно, а ты даже и слов таких не знаешь. Что ж, пусть ваши учёные, если они у вас есть, попробуют во всём этом разобраться.

– Зачем? – не выдержал Бал-Гор. – Зачем ты отдаёшь всё это мне – нам? Ведь мы же враги, и теперь, когда ты привела меня сюда, я могу перерезать тебе горло – ты мне больше не нужна. Или ты надеешься, что я сдержу слово, и выведу тебя за пределы мёртвого города туда, откуда ты сможешь добраться до своих сородичей на севере? Но слово, данное врагу, ничего не стоит – вам это известно, дохлятники, называющие себя «цивилизованными»?

– Слово, данное мужчиной, – мягко, но с непререкаемой уверенностью заявила Дара, – твёрже стали, и дороже золота, кому бы он его не дал. На этом стоит вся Вселенная. Ты, конечно, можешь меня убить, но лучше сделай это после того, как мы поднимемся наверх: без меня ты отсюда не выберешься. А вот взять меня ты можешь прямо здесь и сейчас – ты ведь этого хотел, правда?

С этими словами она без колебаний подошла к Бал-Гору, всё время державшемуся от неё на «расстоянии безопасности», и прижалась к нему всем телом, словно забыв о том, чем ей это грозит.

– Ты уверен, варвар, что женщину народа врагов непременно нужно брать силой? – прошептала она, обнимая его мускулистую шею. – Уверен?

А варвар смотрел в её серые глаза, в глубине которых танцевали золотистые искры, и не понимал, почему он, могучий воин, не может разорвать тонкое кольцо слабых женских рук, обвивших его шею, и отшвырнуть от себя вражеское отродье, дочь умирающего народа. Свирепый сын песков впервые в жизни узнал, что любовь бывает не только по обязанности или по принуждению…

* * *

– Зачем ты это сделала? – глухо спросил Бал-Гор, приподнявшись на локте.

– Ты о чём? – отозвалась Дара, сидевшая в десяти шагах от его ложа. Она забралась на стул с ногами, и глаза у неё блестели, как у песчаной кошки. – Ты хочешь знать, зачем я привела тебя сюда, в эти подземелья, где столько всего ценного для твоего народа?

– Это я тоже хочу знать, но сначала ответь, зачем ты приняла моё семя? Оно сожжёт твоё чрево. А ты ведь не спешишь умирать – высвободившись из моих объятий, ты сразу же отсела от меня подальше.

– Зря я сомневалась в твоих умственных способностях, – ответила она, убирая с лица упавшую на него прядь волос. – Из тебя бы вышел настоящий учёный – ты умеешь строить логические умозаключения.

– Говори простыми словами, женщина, если хочешь, чтобы я тебя понимал. Я ведь не учёный – я воин, простой десятник, каких у Великого Царя тысячи.

– Таких, как ты, у него больше нет, – Дара улыбнулась (в первый раз с тех пор, как воин песков нашёл её в подземелье), и Бал – Гору показалось, что в комнате стало светлее. – Твоё семя меня не убьёт. Хорошо, – сказала она, видя, что он не понимает, – я расскажу тебе всё.

– Говори. Я слушаю.