Сборник летописей. Том III

По поводу ярлыков [государь] повелел: «Пусть какие ни есть речи докладывают в трезвом состоянии, при удобном случае». Когда же государь ислама, ‛да укрепится навеки его царство’, тоже иногда выпьет вина, то ни одна душа не смела бы с помощью хитрости, сокрытия правды и введения в заблуждение добывать [от него] разрешения на какое-нибудь неосновательное и бесполезное дело, и нельзя, чтобы какое-нибудь неосновательное соображение, в котором нет никакой пользы, или какое-либо дело исходили от него наспех. [Государь] не позволял докладывать [ему] в таком состоянии. Он приказал, чтобы после доклада черновик указа составляли эмиры, понимающие выгоду государства и пользу всякого дела. Если же дело неосновательное и никчемное, то не писали бы по просьбе каждого. Имеются также важные дела, при которых нужно обращаться к диванским реестрам и упоминаниям мест и сумм и составлять черновики [ярлыков по таким делам] нужно обдуманно. Затем, совместно с монгольскими битикчиями прочитав их слово за словом, докладывали бы [государю], чтобы, если понадобится исправление, он произвел бы его благословенным пером или благословенным словом. После того как перепишут [указ] набело, докладывали бы [его] еще раз, затем представляли к [наложению] печати[988] и говорили: такой-то указ, доложен был по [делу] такого-то лица, в такой-то день, прочитан в такой-то день для того, чтобы было дано разрешение поставить тамгу. Раньше ключ от большой тамги был в руках битикчиев, а теперь он находится в благословенной каптурге [государя] и его выдают, когда нужно, чтобы битикчии, сообща проставив тамгу, препоручали его обратно. [Государь] назначил четырех эмиров четырех караулов[989] и дал каждому отдельную кара-тамгу, чтобы, когда на указах будут проставлять [государеву] тамгу, они на обороте налагали свою и никогда не могли бы отрицать, что это-де было без |S 650| нашего ведома. Затем еще раз представляли бы [указ] везирам и сахибам дивана, чтобы они тщательно поглядели, не произошло ли какой-нибудь путаницы, тоже наложили на обороте тамгу дивана и вручили лицу, [для которого ярлык издан]. [Государь] назначил битикчия, чтобы он слово в слово списывал в книгу каждый ярлык, на который налагают печать[990] и упоминал, в какой день проставили тамгу, кто его написал и кто докладывал. По [прошествии] полного года начинал бы снова другую книгу с нового года, так чтобы на каждый год была отдельная книга. Цель заключалась в том, чтобы не произошла какая-нибудь путаница, и никто не смог бы отрицать, что он докладывал, писал и ставил тамгу, а также в том, что если ярлык дали одному лицу, а придет другое и захочет получить фирман, противоречащий смыслу [того ярлыка], то при обращении к ней [книге] обстоятельство становилось бы известным, и прошения в разрез с ней не происходило. Если же какого-нибудь владельца ярлыка ругают, то из той книги можно выяснить, превысил ли он то, что ему полагается, или нет, и взыскать с него или с поносящих, чтобы дело указов находилось постоянно в порядке и ворота неосновательных возражений оставались запертыми. [Государь] приказал, чтобы алчии, по случаю проставления печати,[991] ни с кого ничего не брали. И действительно, то, что они жадно стремились получать прежде, они значительно сократили.

Для каждого важного дела [государь] установил [особую] тамгу. Для [ярлыков] на управление, [даваемых] знатным султанам, эмирам и меликам, и по важным делам владений — большую тамгу из яшмы, для [ярлыков, даваемых] казиям, имамам и шейхам — другую поменьше, тоже из яшмы. Для [ярлыков] по делам средней важности — большую тамгу из золота, меньше тех, что из яшмы. Для [ярлыков] о выступлении [в поход] и расположении на месте войск — особую тамгу из золота с тою же установленной подписью и узором, но по окружности ее изобразили лук, булаву и саблю. Приказ был таков: до тех пор пока войско не увидит этой тамги, оно по слову эмиров и кого бы то ни было в поход не выступало и на месте не располагалось, за исключением сторожевых войск, [охраняющих] важные [участки] границ, и небольших, стерегущих дороги, отрядов, которые выступают и останавливаются по слову своих эмиров. [Государь] сделал и малую золотую тамгу, которую проставляют на казенных и областных бератах, приемных расписках, расчетных документах[992] и диванских грамотах, которые пишут по поводу сделок, воды и земли. После того как согласно царскому приказу[993] битикчии дивана их напишут и они [уже] помечены [вышеуказанными знаками], на обороте их пишут по-монгольски краткое содержание, чтобы на нем проставить ту тамгу. В настоящее время, всегда, когда наберется много бератов и грамот, доложив [о них государю], берут ключ, и везиры и наибы дивана, в присутствии хранителя тамги, проставляют тамгу, а другие вписывают в книгу, которая тоже находится в том сундуке, чтобы было ясно, когда и кто ставил тамгу. При наличии такого строгого порядка, куда девалась возможность написать берат без благословенного царского приказа хотя бы на один данек денег!