Сборник работ. Девяностые

История беспримерная. Редакция получила около 2.500 читательских откликов. Военный летчик майор Ю. Федоров прислал в «Известия» перевод — 1.000 рублей. «Убедительно прошу вас,— писал он,— перевести эти деньги Павлу Александровичу Нефедову. Если ему неудобно, пусть возьмет хотя бы в долг на любой срок».

Читатели беспокоились о Нефедове, государство — об Озерчуке.

* * *

В редакцию явилась делегация руководства Прокуратуры СССР во главе с тогдашним первым заместителем Генерального прокурора Н. Баженовым. В течение трех с половиной часов высокие представители защищали главного виновника. Гости показывали хвалебные письма в адрес Озерчука, шантажировали якобы неизвестными «Известиям» разоблачительными документами, угрожали заново возбудить против Нефедова уголовное дело, настаивая на том, что Нефедов — преступник, просто следствие не сумело доказать его виновность.

Главный редактор «Известий», в ту пору И. Лаптев, уведомил тогдашнего Генерального прокурора А. Рекункова: официальный ответ Прокуратуры Союза публикуем со своим комментарием. Буквально через два часа Прокуратура СССР за тем же исходящим номером и за подписью того же Н. Баженова доставила с нарочным другой ответ, в котором выступление газеты было признано правильным!

Узнав, что Прокуратура Союза «сдалась», уже и Приморский крайком КПСС соответственно исправляет свой первоначальный ответ.

И все-таки первый заместитель Генерального прокурора Н. Баженов обманул газету. Сообщил в официальном ответе, что против бывшего следователя Озерчука возбуждено уголовное дело, однако, как удалось выяснить, буквально за день до ответа Прокуратура РСФСР это дело прекратила. К тому же оказалось, Озерчук, которого перед окончательным развалом дела успели перевести из прокуратуры в милицию, продолжает работать следователем в системе МВД.

Теперь уже и Министерство внутренних дел пытается неуклюже оправдать своего подопечного. Повторяется та же история, что и с прокуратурой, и с крайкомом партии: «Известия» хотят опубликовать официальный ответ МВД со своим комментарием, министерство шлет в редакцию новое письмо, а старое отзывает…

Об этих закулисных маневрах «Известия» прежде не сообщали. Теперь, на финише можно сказать, как достигалась «действенность» очерка, чего стоила правда. Газета еще дважды возвращалась к этой истории, все под тем же заголовком — «После анонимки».

Сам Озерчук все это долгое время не подавал голоса, на газету не жаловался в надежде, что могучие ведомства не дадут его в обиду. Надеялся, как видим, не без основания. Затянувшаяся борьба позволила следователю писать впоследствии по всем адресам: «газета нажала», а ведомства уступили.

Лишь через три года Озерчук подал на газету в суд, требуя опровержений. Его иск о защите чести и достоинства рассматривался народным судом Фрунзенского района Москвы в составе председательствующей народного судьи М. Головановой, народных заседателей Н. Абрамовой и П. Бобровой при участии адвоката Б. Змойро и представителя «Известий» Г. Ни-Ли. 31 октября 1989 г. в иске С. И. Озерчуку было отказано.

Сергей Иванович решение суда обжаловал.

Московский городской суд оставил решение в силе. Шел уже декабрь, заканчивался 1990 год.

Редакция не спешила сообщать об этом, ожидая новых действий Озерчука.

…Борьба «Известий» за Павла Нефедова, борьба с рядовым следователем продолжалась шесть лет. Первая мировая война длилась меньше.

За это время утекло столько воды! Океан. Пресса стала мыслить широкими категориями и — парадокс перестройки,— обнаружив закономерности в судьбах целых общественных категорий — партий, движений, структур — почти перестала писать об отдельных людях. Хотя: грош цена любой партии, любому движению, любому устремлению, если забудем отдельного человека, пусть самого никудышного.

* * *

Прежде, когда жили по директивам и инструкциям, когда печать тоже была прислугой, это устраивало все государственные структуры, партийный аппарат. Теперь пресса пытается вырваться на волю, а правоохранительные органы еще во многом остаются придатком административной системы. Пресса искупает свое прежнее унизительное молчание или еще более унизительную ложь, и коли не прислуга более, значит — враг. «Печать», «пресса», «средства массовой информации» — для партийного и административного аппарата стали словами ругательными.

Выиграть процесс — дело по нынешним дням не рядовое. Нынче чуть не все газеты пересудились.

С кем тяжелее бороться: с могущественным крепколобым ведомством или с безвластным упрямым человеком?

В ведомстве всегда может найтись умный специалист. Или тот, кто служит за совесть. Или за страх. Начальство живет не без опаски, потому что над ним всегда есть другое начальство.

А человек, лишенный веры и страха? Вкусивший неограниченную власть над людьми и ее потерявший? Он ничем не рискует, он свободен от всего.