Себастьян Маас. Эдгар Юлиус Юнг и метафизические основы Консервативной революции

Юнг хотел построить общество, которое было бы структурировано в соответствии с мировоззренческими предпосылками универсализма. Однако это должно было происходить не путем унификации и мировоззренческой индоктринации народа, как при национал-социализме или коммунизме, а достигаться через добровольное принятие идеи органической общности. С учетом «грязной» реальной политики это было философски-идеалистическим основанием, которое справедливо можно охарактеризовать определенной склонностью к утопии. Тем не менее, сам Юнг воспринимал свою «миссию» абсолютно серьезно, и его никогда нельзя было отговорить от того, чтобы он шел своим путем, несмотря на многочисленные неудачи. Антропологически Юнг исходил из того, что, по меньшей мере, малочисленная руководящая аристократия должна быть в состоянии подняться над мирскими материалистическими аспектами, чтобы вызвать новую духовную эру. Это было, вероятно, самым большим принципиальным заблуждением Юнга, так как он чрезмерно переоценивал «доброе» в человеке, которое должно было осуществляться, по меньшей мере, в кругу «высококачественных».

Еще перед первыми большими победами на выборах Юнг непрерывно старался коренным образом критиковать идеологию национал-социализма. Так он писал писателю Эриху фон Харцу, что «синтез буржуазии и рабочего класса через национал-социализм – это чистая сказка». Он, мол, и сам уже подумывал о том, чтобы присоединиться к национал-социалистам, но это движение не могло бы предложить ничего большего, чем радикализацию буржуазии. Относительно Гитлера Юнг констатировал, что в высшей степени рискованно приравнивать выдающегося оратора к творческому государственному деятелю. Скорее «национал-социализм в его сегодняшней форме застрял в либеральной эпохе». Эту аргументацию Юнг продолжил развивать в 1933 году в своей работе «Объяснение смысла немецкой революции». Также в публичном пространстве – под псевдонимом «Тюлль» в «Райниш-Вестфэлише Цайтунг» – Юнг не скрывал своего мнения, так что у Мюндлера возникло беспокойство, что национал-социалистические читатели будут отпугнуты от газеты этим провокационным стилем, в результате чего на них больше нельзя было бы оказывать влияние.

Достаточно далеко от реальности Мюндлер, в конечном счете, так высказался в дальнейшей переписке с Юнгом: «Вся наша забота должна, по-моему, быть направлена на то, чтобы дать теперь национал-социалистическому движению истинное руководство; так как это вряд ли возможно изнутри, то это должно произойти извне».

Само собой разумеется, что в фазе относительной стабильности (1924-1929) для Юнга едва ли было возможно помимо его публицистической деятельности и в пределах правового государства принимать активное участие в трансформации немецкого государственного строя. Несовместимо с совестью Юнга было бы применять стратегию, которая использовалась в обычных парламентских рамках. Однако с отставкой кабинета Германа Мюллера 27 марта 1930 года политические предпосылки резко изменились в пользу антилиберальных течений. С возрастающим распадом политической системы был заложен фундамент для того, чтобы политическая власть и дееспособность смещалась от парламента к президентской власти. Теперь Юнг также снова увидел перспективу, чтобы после того, как на публицистическом уровне уже была создана духовная основа, перейти к более активному практическому участию в политической области. Создание Народно-консервативного объединения в 1929 году, из которого вышла основанная в 1930 году Консервативная народная партия, как показалось сначала, было подходящей исходной точкой для осуществления этого проекта. Консервативная народная партия отделилась от Немецко-национальной народной партии (DNVP) и стремилась к отмене массовой демократии путем создания профессионально-сословной конституции. Наиболее авторитетными лицами в ней были граф Куно фон Вестарп и Готфрид Тревиранус, которых вытеснил из DNVP председатель партии Альфред Гугенберг. Главной целью этого объединения было вызвать политические перемены в сотрудничестве с рейхсканцлером Генрихом Брюнингом вне парламентской деятельности. Юнг обосновывал своему другу Леопольду Циглеру свое участие тем, что он считал, что эпоха парламентаризма ушла в прошлое:

«Тогда мы испытаем не стабилизацию системы, а предварительную ступень революции. Тогда партии вообще больше не смогут прийти к управлению государством, а будет введена в действие продуманная система конституционных нарушений, в конце которых появятся новые люди и новое государство. Из-за этого точного знания намерений я в свое время принял решение поддержать консервативное движение».