Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Профессор психологии Кип Уильямс однажды получил незабываемый и, как оказалось, имевший важные последствия опыт социальной боли на пикнике. Он отдыхал со своим псом по кличке Мичелоб на берегу озера в Де-Мойне, Айова, когда рядом с ним приземлилась тарелка фрисби. Кип поднял голову и увидел двух мужчин, которые ждали, когда он вернет им ее. «Ну, я встал и бросил им тарелку, – рассказывает он. – И я уже собирался снова сесть, но, к моему удивлению, они бросили ее мне обратно. И мы начали запускать фрисби туда-сюда». Игра продолжалась какое-то время, но затем произошло нечто банальное и неприятное. «Они вдруг перестали кидать ее мне. И даже ничего не сказали. Просто стали смотреть друг на друга, а не на меня». Кип в растерянности стоял перед своим псом и чувствовал себя ужасно. «Меня поразило, насколько мощное воздействие на меня оказало это незначительное проявление остракизма. Я ощутил его физически, своим нутром. Это была боль».

Те двое парней, конечно, понятия не имели, что с ними играл социолог, давно искавший способ изучения остракизма. Они подали ему блестящую идею. Кип решил воспроизвести эту ситуацию в лаборатории. Он фиксировал, что происходило, когда два незнакомца, игравших с подопытным в мяч, вдруг начинали его игнорировать. «Это влияло на человека невероятно сильно, в том числе на его самооценку, чувство контроля над окружением и на то, что мы называем „значимым существованием“, которое определяется тем, получает ли человек внимание или чувствует себя невидимым. Кроме того, это усиливало их гнев и уныние», – говорит он. Кип наблюдал за некоторыми из этих экспериментов через зеркало Гезелла [прозрачное с одной стороны]. «Эффект был столь ярко выраженным, что иногда даже не хотелось смотреть».

Все это идет вразрез с народной мудростью о том, что «слова не ранят» [42]. Еще как ранят. «Люди говорят, что социальная боль „в голове“, и это так, потому что именно мозг регистрирует как физическую, так и социальную боль», – говорит Кип. (Некоторые ученые даже считают, что в обоих случаях используются одни и те же нейронные сети, но в момент написания книги в научных кругах разразился спор по поводу того, как велики соответствующие области перекрытия.) Социальная боль может причинять не меньшие страдания, чем физическая. «Иногда люди предпочитают терпеть физическую боль, чтобы избежать краха отношений, – сказала мне доктор Джорджия Силани из Международной школы передовых исследований в Италии. – Собранные данные свидетельствуют о том, что такого рода боль ощущается в теле, как будто телу становится плохо». Ее команда провела ряд тестов: у подвергшихся остракизму игроков в мяч сканировали мозг, только на этот раз они также получали удары током, чтобы можно было сделать сравнение. «Мы обнаружили, что социальная боль может быть такой же острой, как физическая».

Существуют разные виды социальной боли: позор, предательство, утрата, оскорбление, исключение из группы, одиночество, горе. Их общий элемент – неприятие. Остракизм является сильнейшим ударом по человеческому «я», который иногда называют «психологической смертью». (Не случайно св. Бенедикт считал «раскаленное клеймо отлучения» самым страшным наказанием для непокорных монахов.) По-видимому, эволюция сделала нас столь чувствительными к остракизму еще в те далекие времена, когда бродивших по планете людей подстерегали самые разные опасности. «Племя обеспечивало вас защитой и пищей, – объясняет Джорджия. – Для охоты необходимо пять или честь человек. Охотиться в одиночку крайне сложно». Если группа отвергала вас, это почти наверняка означало неминуемую гибель.

Вот почему развилась социальная боль: она играла роль сигнальной системы, предупреждавшей вас о проблемах в вашей социальной жизни и необходимости срочных мер. В этом смысле она не отличается от физической боли, которая тоже является сигнальной системой и не дает вам, скажем, трогать открытую рану или опираться на сломанную ногу. Боль информативна. «Иногда рождаются люди, неспособные испытывать физическую боль, – говорит Кип. – Они, как правило, умирают, не дожив до тридцати лет». Сегодня некоторые ученые считают, что социальная изоляция настолько губительна для человеческого организма, что риск смерти от нее сопоставим с риском смерти от курения.