Селфи. Почему мы зациклены на себе и как это на нас влияет

Целевая группа, разумеется, всегда считала участие университета подтверждением верности ее взглядов. На самом же деле верно обратное. Просьба Васко встревожила университетское начальство, в итоге достигнув Смелзера. «Они спросили: „Что мы можем сделать?“ А я ответил: „Вероятно, ничего“. Но я подумал об этом пару дней и сказал: „Пожалуй, университет должен сделать то, что у него получается лучше всего, – провести исследование“». Васко, по его словам, «крайне обрадовался» этому плану. «Он думал, „любое внимание пойдет на пользу движению“». Смелзер признается, что ему приходилось поддерживать «хорошие дипломатические отношения» с Васко и председателем группы Эндрю Меккой, вплоть до того, что он указал их в качестве соавторов книги. «То есть я сделал всю работу, а их имена появились на заглавной странице». Он описывает Васко как «странного персонажа»: «Он вел себя импульсивно, высокомерно и в каком-то смысле пугающе. Это был физически крупный и вспыльчивый мужчина. Чувствовалось, что от него лучше держаться подальше. Но так или иначе, у нас сложились неплохие рабочие отношения».

В итоге стремление умилостивить Васко обошлось Калифорнийскому университету в 50 000 долларов [67]. И Смелзер «ничуть не удивился», когда их данные разошлись с убеждениями Васко. О злополучной встрече 8 сентября он помнит не так много: «Я принес дурные вести. Уверен, что я их разочаровал, но они вели себя очень цивилизованно». Их неоднозначный подход к полученным данным тоже не стал для него сюрпризом: «Целевая группа приветствовала только хорошие новости, а плохие игнорировала или отрицала. Мне показалось, что это некое квазирелигиозное движение, где подобные процессы вполне ожидаемы». Когда я задал ему вопрос о спорах вокруг приукрашенной цитаты и его разговоре с Дэвидом, память его подвела. «Ничего об этом не помню, – сказал он. – Но, возможно, это оттого, что я не хочу вспоминать». Что же касается того неустойчивого равновесия, которое он вынужден был сохранять между лояльностью университету и ожиданиями грозного Васко, он считает, что история его реабилитировала: «Думаю, моя работа оказалась успешной с той точки зрения, что университет не подвергался критике».

Далее я связался с Бобом Боллом. Он сказал мне: «Со времени выхода отчета целевой группы прошло двадцать пять лет… тогда я не видел никаких проблем, связанных с включенными в него выводами и предложениями». Наконец, раз уж на то пошло, я решил попытаться выйти на контакт с Эндрю Меккой. Я отдавал себя отчет, что председатель группы и бывший «наркоцарь» [68] вряд ли станет со мной откровенничать, ведь он был не только опытным политиком, но и правой рукой Васко. Он бы ни за что не признал, что сознательно вводил СМИ и общественность в заблуждение. Но почему не послушать, что он скажет? Когда мне наконец удалось с ним поговорить, он признал, что именно престиж Калифорнийского университета уберег пошатнувшуюся группу от провала. «Это повысило наш авторитет, – сказал он. – Внезапно вся эта сентиментальная и сверхлиберальная мелодраматичная затея Джона Васконселлоса превратилась в серьезное исследование. Это было здорово». Я немало удивился, когда он без тени смущения подтвердил слова Смелзера, что университет согласился участвовать лишь из страха перед Васко. «Да, точно так и было. Джон контролировал их финансирование. Их бюджет!» – рассмеялся он.

Следующее его замечание насчет совместного труда ученых меня шокировало: «Раз вы читали книгу, то знаете, что это сплошная тарабарщина».

«Как вы отреагировали, когда данные не оправдали ваших ожиданий?»

«Мне было все равно, – ответил он. – По моему мнению, это выходило за рамки науки и являлось предметом веры. Пожалуй, только слепой идиот не поверил бы, что самоуважение принципиально для характера, здоровья и успеха. Для ученых-социологов вроде Нила Смелзера и прочих это стало последним парадом: эти старомодные научные работники не владели новым языком и не имели смелости слегка все приукрасить, чтобы сделать востребованным для нового потребительского рынка и людей, которым позарез не хватало ориентира». Ученые, считал он, цинично использовали поставленную перед ними задачу. «В целом их подход был примерно такой: „Ух ты, мы снова опубликуем свое старое дерьмо, только в новой книге“».

«А Васконселлос разозлился, когда прочел их отчеты? – спросил я. – В предисловии Смелзер написал кое-что нежелательное».

«Да, – согласился он. – Ну, дело в том, что Джон был потрясающий политик, очень упорный. Ему хватило прагматизма, чтобы использовать то, что есть, ведь отчет ученых более или менее подтверждал важность самооценки. По крайней мере, мы убедили в этом СМИ. И это имело огромное значение, ведь именно СМИ помогли нам придать всему этому законный статус. Все их последние отзывы оказались весьма положительными».

«Это поразительно», – сказал я.

«Ага».