Семь жизней. Рукопись неизданного романа

Выдыхая дым после первой затяжки, Кирилл встретился глазами с Наташей. Та дерзко и зовуще смотрела на него – не увиливая, не отстраняясь, не смущаясь, но в тоже время не увлекаясь и не навязываясь. Он не отвернулся и ответил ей столь же зовущим, многообещающим и проницательным взглядом, какие ему всегда удавались с девушками. Это длилось какое-то недолгое время, но контакт был установлен, незримая нить связала их хотя и тоненько, но надёжно. Кириллу понравился этот её взгляд, и он запомнил его. Единственное, что отпугивало и омрачало завязавшуюся интрижку – это сидевший рядом Пашок. Поэтому пришлось сосредоточиться всё-таки на своей сигарете.

Пашок же, запрокинув голову, отправил всё, что оставалось в баклажке себе в рот. Пустую баклажку бросил в угол комнаты. Та, звонко отскочив от стены, залетела куда-то под стол, гремя об пол звонко и пронзительно. Её резкость вместе с ненормальностью и неуместностью самой этой выходки внушили сердцу некое беспокойство и, если углубиться внутрь, то и неосмысленный страх, что тут же подпортило настроение.

– Ты чё буянишь? – вскричала Наташа.

Пашок, оглядев парней, проворчал:

– Вот все они бабы такие. Из-за неё попали в эту жопу, а она ещё «чё буянишь», на.

В довершение он со злостью плюнул на пол.

– Ничего, Паш, – с почтительным участием вмешался Петрович. – У меня жена тоже ругается… А пусть ругается. Куда она без мужика? Поругается и перестанет. Жена на то жена, чтоб при муже быть.

– Она ещё не жена… – отозвался Пашок. – А жена к мужу должна ласковая быть.

Наташа коротко бросила прежний взгляд на Кирилла, но, как бы спохватившись и переведя его куда-то в потолок, ответила:

– Можно подумать, я не ласковая, когда надо.

– Давай, выпьем с тобой, Паш, за взаимопонимание и согласие, и чтоб у вас всё было хорошо, – предложил Петрович.

Пашок выхватил у Наташи стаканчик и приказал:

– Давай, наливай.

Они без рассуждения, как-то излишне торопливо выпили.

– Бери, закусывай, закусывай, – ухаживал за ним Петрович.

Но Пашок, поморщившись и выдохнув вонючую крепость, прорычал:

– Нехрена закусывать.

– Не забудь, нам ещё ехать предстоит, – предупредила его Наташа.

Он поднял указательный палец вверх и, вставив свой тяжёлый, прямолинейный, какой-то звериный взор Кириллу прямо в глаза, спросил:

– У тебя подруга есть? Она тоже такая стерва?

Кирилл не смел отвернуться или просто опустить голову – так вцепился в него этот взор. Необходимо было без промедления отвечать, но в голову никак не приходило то, что, как казалось, хотел услышать грозный собеседник. И тогда на свой страх и риск он решил сказать приблизительно то, что думал сам. Мягко и осторожно, чувствуя себя, словно на минном поле, с губ сорвались робкие слова:

– Подруги нет сейчас, а стервочки мне, наоборот, даже нравятся. Что-то в них есть…

– Да! – воскликнул Пашок, опустив свой палец. – За то я её и люблю, Натаху-то. Наливай, батя, ещё, выпьем за неё.

Петрович сию же минуту подсуетился, и они снова выпили.

Кирилл, поняв, что все его опасения насчёт минного поля напрасны, осмелел:

– Все они, девчонки, одинаковые. Я только зануд не люблю, которые ломаются, строят из себя непонятно что.

В этот момент Алик отчего-то решил обозначить своё присутствие.

– Единственно, что в них одинакового – это месячные, – заявил он. – А так они разные, как и все люди.

Реакция Пашка была молниеносной.

– Вот это сейчас грубо сказал, на, волосатый! – доселе более-менее мирный его хрип враз наполнился еле сдерживаемой агрессией. – Чё ты тут буробишь в присутствие девушки?

Алик сразу же заткнулся. А Артём, и так совершенно не заметный, как тень, снова надел свои наушники, сводя себя к максимально возможному в этом домике минимуму.

Кирилл не знал, как реагировать. С одной стороны, он был, конечно, на стороне Пашка и приветствовал его негодование. Но, с другой, чрезмерность и неуправляемость этого негодования серьёзно озадачили. В итоге лицо исказила лёгкая по форме, но тяжёлая по сути, ухмылка.

– А что он такого сказал? – кокетливо заморгав и томно потянувшись, улыбнулась Наташа. – Я не такая, как все. Я особенная.

Пашок накинулся теперь на неё:

– Я ему сейчас морду набью, чтоб вообще больше ничего не говорил. Ты для меня только особенная.

– Я для всех особенная.

– Ты только на всех не заглядывайся, а то я, на… – пригрозил ей Пашок, весь побагровев.

Но она спокойно перебила его:

– Хорошо. Я выпить хочу, раз уж надолго тут зависли. Сходи к машине, принеси. Мы же взяли с днюхи.

– Нечего пить. Сейчас уже поедем скоро. Сколько время?

– Семь.

– Ну вот, сейчас утихнет чуть-чуть, на, и поедем. Мне ещё обратно ехать. А не утихнет, пацанам позвоню, они сюда «Камаз» подгонят.

Он достал свой телефон и выругался:

– Бля, сеть не берёт!..

Кирилл горько усмехнулся. Проценты «нормальности», выданные Пашку авансом, неуклонно таяли. Что же он тут совсем всех идиотами считает? Один он умный? У других и телефонов нет, как у него, и позвонить им некуда? Всё для него только. Смотрите, вот он я приехал, Паша! Сейчас все проблемы решу!