Семейный круиз

И все же Шарлотта взяла на корабль изображение Иисуса в рамочке и водрузила его на телевизор в своей каюте. Распаковав туалетные принадлежности, она разложила их в ванной, которая была не хуже и не лучше ее собственной. Кто-то из друзей Библии прислал ссылку на статью «Каждый раз, когда ты сливаешь воду в корабельном туалете, ты добавляешь работы по утилизации отходов, попадающих в море». Но Шарлотта предпочла не кликать на такую ссылку. Есть многое на свете связанного с круизными кораблями, чего она не хотела бы знать. Сюда же входила тема, как тут избавляются от человеческих миазмов.

В шкафчике имелась стопка чистых (но тонких) полотенец, а также шнурок, который при желании можно было натянуть над ванной, если ты решил постирать свое нижнее белье. Но Шарлотта надеялась, что ее премиальный пакет победительницы конкурса все же включает услуги прачечной.

Из радио возле кровати раздавалось пение Фрэнка Синатры: — Fly me to the moon! Let me play among the stars [51]. Тихонько подпевая, Шарлотта начала разбирать чемодан. Хотя ее мать во время переездов занималась этим в первую очередь (вернее, за нее это делала обслуга, а сама Луиза в жизни не сложила толком ни единой кофточки), Шарлотта чувствовала, что у нее кончаются силы и пора подкрепиться шампанским. Быстро переодевшись в ярко-зеленое платье-рубашку и выбрав туфли в тон, она надела серьги Ralph Lauren а-ля львиный барельеф, намазала губы помадой, нанесла на веки дымчатые тени, накрасила ресницы. Затем прошлась щеткой по волосам, брызнула пару раз спреем для укладки (ах, как она скучала по облачку лака Aqua Net, но приходится думать о планете и о бедных детишках австралийских аборигенов, у которых над головой разверзается озоновая дыра) — и вот уже она готова.

Открыв дверь, она столкнулась лицом к лицу с красивым мужчиной в униформе.

— О!.. — сказала Шарлотта, прижав руку к груди.

— Добрый вечер, мадам, — приветствовал ее незнакомец. Он был примерно одного с ней возраста, с густыми седыми волосами и широкой улыбкой. — Я Парос, ваш стюард. Простите, если напугал вас.

Шарлотта и не думала пугаться. Она уловила запух мужского тела с легкой нотой пота и впала в истому. Ей захотелось касаться его, и чтобы он ее касался.

— Если вам что-то понадобится, дайте мне знать. — Он взмахнул руками, словно даря ей и весь этот коридор, и корабль в придачу.

— Ох… — сказала Шарлотта.

Он продолжал глядеть на нее — не куда-то через плечо, а прямо на нее. Улыбка у него была доброй и немного грустной, лицо — огрубевшее от многолетнего пребывания под солнцем, да и зубы не в лучшем состоянии. И все же у Шарлотты сжалось сердце. Может, она встречала этого человека раньше? Было стойкое ощущение, что она не могла не знать его.

— Желаю вам хорошего вечера, мадам, — произнес Парос.

2 / Корд

— Только не садись на корабль, — сказал Корду его куратор Хэнди.

— Да-да, я знаю. — Прижав телефон к уху, Корд смотрел на огромный «Сплендидо Марвелозо», пришвартованный в порту Эгейского моря. Ему бы надо вернуться в международный Афинский аэропорт, прямо сейчас! Но вместо этого он велел таксисту «Убера» ехать обратно, где его поджидала семейка, от которой было не отвертеться. «Что же я творю?» — спросил он у самого себя.

— Ты должен оберегать себя и оставаться трезвым. — Голос Хэнди звучал уверенно, назидательно и даже угрожающе. — Садись в самолет и лети домой. Ты имеешь полное право уйти оттуда. Ты не обязан заботиться о других, а должен думать о себе. Ты не один, дружище. Я рядом. Поговори со мной.

— Да, конечно. Ты прав.

Сейчас Корд мысленно видел перед собой Хэнди, познавшего в детстве славу. Иногда, сидя вдвоем за кофе и раскрыв перед собой экземпляры «Большой Книги»[52], Корд легко мог представить себе предпубертатного Хэнди, распевавшего свою нынешнюю коронную фразу: Не сливай жизнь в унитаз! Хэнди трудно было назвать мудрым человеком, и он жонглировал фразами, каждую из которых можно было бы написать на бумажке и прикнопить к стене. Но из всего, что он говорил, Корду удалось усвоить, что от него самого требуется умение выслушивать, оставаться трезвым, а свои мысли держать при себе. И любое схождение с рельсов приводит к самопрезрению и отчаянию. Поэтому Корд старался, старался изо всех сил.

— Так ты уедешь на такси в аэропорт? Забронировать тебе билет? — спросил Хэнди. — Тебя встретить в аэропорту Кеннеди?

— Я не сяду на корабль, — сказал Корд, продолжая идти к нему, словно влекомый какой-то таинственный силой. Мужчина в белом комбинезоне помахал ему, призывая поторопиться. На пристани висел баннер: ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ!

— Я не сяду на корабль, — повторил Корд, ускоряя шаг. Он не мог подвести свою мать. Он не мог испортить ее последнее в жизни приключение.

— Молодец, верно поступаешь, — подбадривал его Хэнди. — Ты все делаешь правильно. Мне повисеть на линии?

— У меня все хорошо, — сказал Корд.