Семейный круиз

Пора подниматься на корабль. Придется вести вежливые беседы с Мэттом, которого он и прежде особо не жаловал, а теперь и вовсе презирал. Реган будет пытаться вернуть мужа, и Корду придется наблюдать это печальное зрелище. Он будет сопровождать свою мать к шведскому столу и в клуб комедиантов, скрипя зубами, когда та начнет указывать ему на потенциальных невест. Корду придется притворяться, как он гордится Ли, которая, скользя по верхам и преисполненная самомнения, растратила весь свой талант. (Положение усугублял тот факт, что в этом они были очень похожи, и это не только раздражало, но и вызывало чувство вины.)

Корд прекрасно понимал, что делает. Но у зависимых всегда так: неважно, что ты все понимаешь, если раз за разом наступаешь на одни и те же грабли и все кончается крахом. Вот он, рептильный мозг: все так знакомо, притягательно и как будто неизбежно. Вот она, логика алкоголика, когда, нагромождая отговорки, ты натягиваешь рептильную кожу мученика, застегивая змеистую молнию до самого подбородка. Он должен сесть на корабль: а чтобы выдержать пребывание на «Марвелозо», ему придется пить.

Ура!

Он уже чувствовал привкус чего-нибудь фруктово-розового, приправленного изрядной долей рома. Выпивка! Ощущение огня на языке и горячее тепло, поднимающееся из самых глубин организма, а потом вдруг необычайное ощущение легкости, и все становится хорошо! Куда-то сразу исчезает боль проживания многоликих жизней. Он даже поверит в байку, будто все они счастливы. И за долгие часы, пока алкоголь будет гулять в крови, Корд забудет, что обещал Джованни.

Стюард уже неистово махал руками — как полоумный янки на спортивной игре.

— Корабль закрывается! — орал он. — Отплываем! Поторопитесь, пожалуйста!

Если б Корд сейчас остановился и не шевельнул ни единым мускулом, с ним бы все было в порядке. Корабль уплыл бы себе в Эгейское море вместе с его распавшейся семьей, а сам бы он остался на твердой земле.

— Корд? — напомнил о себе в трубку Хэнди. — Ты где?

— Я плохо тебя слышу, — ответил Корд.

— Хорошо, перезвони, когда связь…

— Совсем тебя не слышу.

Положив сотовый в карман, Корд подхватил чемодан и перешел на бег. На пристани его приветствовал персонал в белых комбинезонах с нашивками Сплендидо. Они проверили его документы, подхватили багаж, попросили пройти через металлодетектор, указав, куда идти дальше. Дверь на борту стояла нараспашку, а перед нею был растянут металлический трап. Проходя над водой, Корд испытал мальчишеский восторг: Ух ты — корабль!

Тот мальчик внутри него был слабым и ранимым, поэтому Корд попросил его заткнуться.

Волевым шагом он вошел в увешанный зеркалами холл с круглыми окошками, выбрал наобум направление и оказался на какой-то футуристической дискотеке. Стены из светящегося искусственного булыжника, стулья как на космическом корабле «Энтерпрайз»[53] — обтекаемые и без подлокотников. Одна из стен была полностью уставлена подсвеченными бутылками с выпивкой всех форм и размеров. Слюнные железы Корда сразу же заработали, вожделея граппы, «Егермейстера» и мятного ликера.

Корд попал в этот зал в самом разгаре викторины. Группки участников сгорбились над ответами, записывая их крошечными карандашами. Молодая блондинка с немецким акцентом, примостившись на барном стуле, громко читала по бумажке:

— Итак, какого цвета шкура у полярного медведя? Правильно — ЧЕРНОГО!

Кто-то возрадовался, а иные приуныли.

— Прости, дорогая, — оправдывался пожилой мужчина перед своей женой. — Я правда думал, что он розовый.

— Конечно, дорогой, — мрачно ответила жена, заглядывая в свой пустой бокал.

Увидев парадную лестницу, Корд начал подниматься по ней, не смея осквернять сверкающие поручни своими потными руками. Он в жизни не видел такого количества хромированных поверхностей. Они были повсюду, отполированные до блеска и отбрасывающие столько света, что как бы у кого-нибудь из пассажиров не случилась падучая.

Вознесшись над дискотекой в стиле семейки Джетсон[54], Корд попал в коридор, увешанный самыми чудовищными произведениями искусства из всех, которые он когда-либо видел. Рядом с огромным портретом Майкла Джексона и Ринго Старра верхом на тиграх висела картина гориллы, уставившейся в глаза зависшей в воздухе совы. Словно из ниоткуда перед ним возникла темноволосая женщина и сунула ему в руки бокал шампанского.

— Прошу вас, посмотрите на это, — сказала она хриплым голосом с иностранным акцентом и указала на изображение Роберта Де Ниро в белом костюме, наставившего ружье на расписанного неоновыми красками льва. — Это нечто, — изрекла женщина. — Ограниченная коллекция.

— Действительно, нечто, — согласился Корд.

— Пейте шампанское. Заведение угощает, — сказала женщина.

Корд сжал в руках бокал. Ведь никто не узнает, если он пригубит хотя бы немного.

— Аукцион шампанского завтра, — продолжила женщина. — Но для вас он уже начался.

— Ммм… — невнятно пробормотал Корд. Ему вдруг захотелось купить эту картину. Джио обожал китч. Они повесят ее над своей кроватью или в гостиной над камином.