Семейный круиз

Бросившись на постель, Ли вытащила сотовый и начала пролистывать (как это обычно бывало в минуты одиночества) семейные фотографии Реган с Мэттом. Каким-то непостижимым образом это вызывало не только ревность, но и болезненно жгучее удовольствие. Ли радовалась, глядя, как живут эти обласканные любовью девочки, радовалась их безмятежным, спокойным улыбкам. Ведь у нее не было такого детства. Да и каково это — чувствовать себя защищенной?

Вот дочери держат Реган за руки и любуются закатом в Джорджии.

Ли хотела бы иметь такую мать.

Вот Изабелла: у нее выпал передний зуб.

Ли хотела и сама стать матерью.

Вот Реган, немного взъерошенная, стоит на заднем плане и любуется на своих девочек в розовых лосинах.

Из Ли получится ужасная мать.

Вот Флора с Изабеллой пьют из соломинок один на двоих молочный коктейль.

У Ли задерживались месячные.

5 / Шарлотта

Шарлотта красила губы, когда в дверь постучали. Бросив довольный взгляд в зеркало (желтое платье на пуговицах и золотистые балетки), она пошла открывать.

— Мадам, куда поставить ваш завтрак? — Парос неловко балансировал подносом, на котором стоял кувшинчик с кофе и блюда под крышками.

— О, Парос. Хочу поблагодарить вас, что помогли мне вчера добраться до дома. Мне, право, неловко. Даже сама не понимаю, как я умудрилась заблудиться. Знаете, тут каждый коридор похож на другой.

— Мадам, у меня поднос… — напряженно произнес Парос. — Где вы будете…

— Ах, простите. Да поставьте куда угодно.

Парос опустил поднос на стол, взял салфетку, встряхнул ее и застелил кофейный столик, на который выставил чашку с блюдцем.

— С чем желаете кофе? — спросил он, взявшись за кувшин.

С чем она желает свой кофе, интересовались лет эдак… — да нет, пожалуй, что никогда. Каждое утро она сама делала себе кофе при помощи кофемашины, добавляя один пакетик подсластителя Splenda и щедро сдабривая его молоком. После смерти Уинстона она перестала пользоваться фарфоровым молочником — просто хватала из холодильника пакет, доливала сколько надо и убирала пакет обратно. Молодая же Шарлотта каждый кусочек сахара брала серебряными щипчиками, а пакетики Splenda аккуратно выкладывала на неглубоком блюде. Ей было жаль той, былой Шарлотты, но одновременно она и гордилась ею.

— Благодарю, мне немного молока и пакетик Splenda, — сказала Шарлотта.

Парос нахмурился.

— У меня только Sweet’n Low. Вас это устроит?

Устроит ли это ее? Каков жеребец, подумала Шарлотта. Да-да, другого слова и не подберешь. И они вдвоем в ее каюте. А что, если он подхватит ее на руки (бог мой, какие они волосатые. Из-под выреза белой накрахмаленной рубашки тоже выглядывали жесткие, кучерявые волоски цвета перца) и опустит ее на пол прямо как в кино, впившись в нее поцелуем? Шарлотта мысленно восхитилась, какие у него сильные плечи, и в груди стало жарко. Нет, пора завязывать с чтением этих неприличных романов!

— Миссис Перкинс? — переспросил Парос. — Вас устроит Sweet’n Low?

— Да, конечно, — сбивчиво пробормотала она.

Пока Парос готовил кофе, из динамика послышался сладкозвучный голос Брайсона:

— Доброго утра всем пассажирам «Сплендидо Марвелозо»! Вы готовы к празднику, который будет продолжаться весь день напролет? Вы слышите меня? Надеюсь, вы хорошо расслышали слово «праздник», потому что сегодня мы будем веселиться до ночи!

Вообще как-то можно выключить эту штуку? Шарлотта тщетно оглядела каюту в поисках выключателя.

— Сначала будет веселье в аквазоне, — продолжал ворковать Брайсон. — В полдень состоится выставка ледяных фигур. А в половине первого — приготовьтесь, дамы и господа, да-да, — пройдет конкурс на самую волосатую грудь!

Парос уже вышел в коридор.

— Парос! — окликнула его Шарлотта.

— Да, мадам? — сказал он, обернувшись.

Ей хотелось крикнуть ему: Не уходите! Но она всего лишь спросила:

— Вы итальянец?

— Я грек, — ответил Парос.

— Вы родом из Афин?

— Нет, я родился на острове Икария.

Растерянно оглядываясь вокруг, словно ища подсказки, Шарлотта выпалила:

— Вы скучаете по своей родине?

— Да, очень, — ответил Парос. — Желаю вам приятного завтрака, мадам.

— Никогда не была ни на одном греческом острове. А очень бы хотелось.

— Миссис Перкинс, а вы хоть раз пробовали на завтрак мед с йогуртом? — спросил Парос.

— Называйте меня просто Шарлотта.

— Если вам так будет угодно.

— Да, мне так будет угодно. И, между прочим, я вдова.

— Мои соболезнования, — сказал Парос. — А у меня умерла жена.

На мгновение их взгляды встретились. Возможно ли, что она ему понравилась? Настолько, чтобы подойти и прикоснуться к ней? Шарлотта мысленно прокляла себя за подобные мысли — господи, да ведь она старая и уже не может быть предметом вожделения. И все же хотелось верить, что сдержанность Пароса объяснялась плохим знанием английского или тем, что он находится на работе. Или же, — и это было чистым предположением, — может, он просто нервничает?

— Мед с йогуртом, — повторил Парос. — Вы никогда не пробовали такое на завтрак?

Шарлотта знала, что он не пытается с ней заигрывать. Вряд ли. А если все же?… От этой мысли у нее закружилась голова.