Семейный круиз

— Нет, — сказала она. — Кажется, не приходилось. Я большая почитательница английских булочек.

Да замолчи уже! — мысленно упрекнула себя Шарлотта. — Какая из тебя почитательница английских булочек?

— Я могу принести вам греческого меда, — сказал Парос. — У моей дочери собственная пасека. Наш мед гораздо темнее, чем американский. И в нем чувствуется вкус белой мускатной дыни и тимьяна.

— Я бы с удовольствием попробовала, — сказала Шарлотта.

Парос кивнул.

— Икария, — произнес он, не поднимая на нее глаз. — Мой родной остров. Он находится ближе к Турции.

— О, — только и сказала Шарлотта. Она пыталась придумать еще какие-то слова, чтобы связать разговор, но Парос ушел, и дверь каюты закрылась с металлическим щелчком — как ножницы, которые отрезали все ненужное.

Шарлотта опустилась на кровать. Будь она женщиной, склонной к рефлексии, то наверняка бы посочувствовала таким, как Парос, и его товарищам — ведь они наверняка мало получают за свою работу и теснятся в маленьких каютах ниже ватерлинии. Но Шарлотта о таком не задумывалась, это было просто невозможно.

В свое время она все же пыталась дойти до самой сути вещей. Например, в отношениях с Уинстоном. Она постоянно хотела понять, что с ним не так, стараясь предугадать, что ему нужно или чего он хочет — лишь бы удержать его от тоски, а позднее — от распития виски. Она старательно варила обеды, была уступчива в сексе, просыпалась раньше его, чтобы принять душ, одеться и красиво подать ему завтрак.

Но все изменилось одним субботним утром. Шарлотта, не снимая белой теннисной формы, сидела на кухне и разгадывала кроссворд в New York Times. Оставив Реган и Корда в спортивном клубе, она ждала, когда проснется Ли, чтобы можно было забрать купальник. Уинстон в это время спал в своей берлоге, что вполне устраивало Шарлотту: она знала, что до ланча его не стоит беспокоить, после чего он попросит копченую индейку на ржаном хлебе с дижонской горчицей Grey Poupon и чипсами Lay’s.

И тут Шарлотта услышала чей-то крик. Оторвавшись от пятого пункта по горизонтали (место выступлений Бобби Шорта[65] — конечно же, кафе «Карлайл»[66]) и не успев дописать последнюю букву ответа, она замерла и прислушалась. Снова тихо. Немного обождав, Шарлотта вернулась к кроссворду (номер пятый по вертикали «место для пилота»). Быстро найдя ответ, она посчитала клеточки: все верно — «кабина». Вписала ответ и отложила карандаш. В то время она еще пыталась дойти до сути и понять, что же происходит.

Шарлотта медленно поднялась на второй этаж и прислушалась. Все было тихо. Неужели ей почудилось?

— Ли? — тихо позвала она.

И тут Ли взвыла как раненый зверь. Шарлотта кинулась на крик, который, кажется, раздавался из ванной. Помпончики на белых носках Шарлотты весело подскакивали в такт ее движениям. В ванной Ли пахло девичьим парфюмом. Ли стояла на цыпочках, поддерживая тело Уинстона, и лицо у него было…

Зачем он сделал это в ванной дочери?

Что она теперь скажет друзьям?

Почему Шарлотта не проверила, где Уинстон, до того как отвезти детей в клуб?

Как он мог оставить ее одну?

И что ей теперь делать?

Уинстон, почему, ну почему?

Можно было продолжать задаваться всеми этими вопросами или покончить с ними. Чтобы выжить, Шарлотта поступила как должно. И по сей день она не может смотреть в глаза Ли. Ведь только ей было ведомо, что Шарлотта не справилась. Шарлотта понимала, каким тяжким грузом легла эта тайна на плечи ее старшей дочери и что сейчас она находится на грани срыва. Шарлотту волновал один вопрос: справится ли ее дочь, чтобы не…

Нет, нет. Шарлотта судорожно сглотнула. Можно продолжать себя мучить или закончить с этим. Склонив голову, она помолилась за Пароса и Ли, за Корда и Реган, попросила Бога позаботиться на небесах о ее матери и отце, а еще о Минни. А потом она немножко помолилась о себе, после чего поднялась с кровати, готовая достойно отметить праздник на корабле.

Часть 5 Родос, Греция

1 / Шарлотта

Раздвинув занавески, Шарлотта ахнула. Вместо морской глади до самого горизонта взору ее предстало совсем другое зрелище. Натянув халат, она вышла на балкончик. Пристань целиком была заставлена туристическими автобусами и такси. А за всем этим царил средневековый мир: крепостные стены с зубчатыми бойницами целовали синее небо. А эта башня, кажется, называется турелью. Шарлотта представила себе рыцаря на коне: вот он несется вперед, ветер с греческого побережья дует ему в лицо, а в руках у него серебряный щит. И еще меч! Вот он влетает в темную арку, а за ней — ров, заполненный водой. И рыцарь должен что? — перепрыгнуть его на коне. А в крепости томится целый гарем из прекрасных принцесс. И там еще должен быть луг, на котором рыцарь будет с кем-то биться на мечах. Так или нет? Определенно следует освежить свои знания о средневековой Европе. Вернувшись в каюту, Шарлотта обнаружила на столике поднос с кофе и небольшую коробочку в подарочной упаковке.