Семейный круиз

А та сказала: «Ничего не делай. Ничего никому не говори». Она приехала, когда парамедики уже выносили тело. — «Сердечный приступ, — сказала она. — Скажи всем, что это был сердечный приступ». Шарлотта рванулась к матери, чтобы обнять ее, но та отступила назад и спросила, вопросительно глядя ей в глаза: «Что ты сделала не так?»

О, она столько всего сделала не так! На протяжении многих лет после смерти Уинстона Шарлотта все разложила для себя по полочкам: она плохо следила за собой, она не давала ему пить, она пустила детей на самотек — нужно было, чтобы они вели себя еще тише и послушнее, — и надо было лучше скрывать, насколько ей отвратителен секс с опухшим от пьянства мужем. Она позволила старику лишить себя девственности, и это ей в каком-то смысле даже понравилось. Что ж, для Уинстона — невелико приобретение. Она ничего из себя не представляла.

Господи, ей скоро семьдесят два, а она до сих пор боится упреков Луизы и Уинстона, хотя их давно уже нет на свете. И вдобавок ко всем пройденным ею унижениям Шарлотте придется стать свидетелем несчастий, свалившихся на ее дочь. В мозгу ее вспыхивали картинки одна тревожней другой: вот Реган рыдает на ее желтом диванчике; Реган, работающая официанткой в ресторанчике «Денниз»; вот Флоре с Изабеллой устраивают публичный разнос в школе, потому что они накрасились этой ужасной лиловой тушью для ресниц, как когда-то учудила Реган, став трудным подростком.

Их гид, высокий мужчина по имени Массимилиано, ждал их с табличкой СПЛЕНДИДО 27. Среди сотен туристов и десятков гидов с другими табличками Шарлотта все время старалась не упустить из виду эту цифру 27. Она осмотрела колонны, остатки кирпичных стен и амфитеатр, где, бог ты мой, солнце палило совсем нещадно.

— Я сейчас расплавлюсь, — сказала Ли.

— Главное — не останавливайся, — попросил Корд.

— Я бы выпила чего-нибудь холодненького, — сказала Ли. — Или положите мне на голову пакет со льдом.

А вот у Массимилиано никаких признаков солнечного удара не наблюдалось: у него были силы и на обратную дорогу, и на чтение лекции на ходу.

— Гора Везувий. Извержение вулкана произошло в 79 году до нашей эры, и римский город оказался погребенным под толстым слоем вулканического пепла: «Реки пепла стекали вниз, заполняя собою все пространство».

Ох. Шарлотта вцепилась в руку Ли, чтобы не рухнуть.

— «Весь город погрузился в темноту, и солнечный свет перестал проникать в жилища». Это цитата. Только представьте, попробуйте представить, как все это было.

Но Шарлотта не хотела представлять ничего подобного.

— Погибло две тысячи человек, и город опустел.

Сжалившись, Массимилиано завел их в здание. Здесь было душно, но по крайней мере не палило солнце. Прислонившись к стене, Шарлотта прикрыла глаза.

— Этот город был обнаружен исследователями в 1748 году, — продолжал Массимилиано. — Помпеи все же сохранились! Скелеты людей, здания, живопись, инструменты и предметы быта рассказывают нам, как все это было, когда извержение вулкана оборвало здесь столько человеческих жизней.

Вот Минни точно бы понравились Помпеи. Она вообще была повернута на истории, смотрела поздними вечерами документальные фильмы, а потом пересказывала их Шарлотте, даже если той было неинтересно слушать. Как же Шарлотта теперь скучала по Минни, по ее скучным историческим повествованиям и скрипучему смеху. До сих пор трудно поверить, что она умерла и что Шарлотта больше никогда не увидит ее. Ну и чисто эгоистичный вопрос: как скоро она отправится следом за своей подругой?

Проведя через анфиладу комнат, Массимилиано вывел их наружу. Они дошли до угла улицы и остановились, потому что Массимилиано начал объяснять, что нужно подождать: чуть дальше выстроилась большая очередь к высеченному из камня пенису, служившему указателем направления к борделю.

— Чтобы посмотреть на пенис, придется ждать минут сорок, — объяснил он. — Многие любят делать там селфи.

— Бог ты мой, — отреагировала Шарлотта.

— Нет уж, спасибо, — сказал Корд.

Реган промолчала в замешательстве, а Ли твердо заявила:

— Нам не нужны селфи с пенисом.

— Тогда пойдемте отсюда, — с облегчением произнес Массимилиано.

Уже возле выхода гид остановился возле стенда с глиняными экспонатами.

— А вы хотите узнать, каково было тем, кто не успел покинуть город? — спросил он. Голос его звучал нетерпеливо — этот человек определенно любил выступать перед публикой, но все промолчали. И тогда Массимилиано указал на окаменевшую фигуру, выставленную среди горшков. — Как вы понимаете, это человек.

— Где? — Шарлотта прищурилась. — О боже, — вырвалось у нее. Шарлотта разглядела мумию, свернувшуюся в позе эмбриона. Для невнимательного глаза это могло быть и вазой, и все же то был человек.

— Твою же мать, — сказал Корд.

— Следи за своим языком, Корд, — устало произнесла Шарлотта.