Семейный круиз

— Когда на землю спускается тьма, — начал рассказывать Массимилиано, — ты перво-наперво пытаешься вывести из дома своих близких — детей, жену… Ты должен прорваться к морю в надежде уплыть отсюда на лодке. Но когда вокруг темно, а под ногами сотрясается земля, очень трудно сориентироваться. Начинают обваливаться дома. В страхе ты решаешь замереть и не двигаться. Ты думаешь, что скоро все закончится и опять выглянет солнце.

У Массимилиано определенно за плечами были курсы актерского мастерства, его голос завораживал толпу, полностью завладев их вниманием. И все стояли как громом пораженные, забыв про сегодняшнюю жару.

— И тогда ты вжимаешься в землю, притягиваешь к себе детей… Ты молишься Богу и ждешь. Посмотрите — ведь именно так все и было с этим человеком.

Шарлотта почувствовала, как к горлу подступают слезы.

— А на рассвете с горы потекла вулканическая порода, — зловеще произнес Массимилиано. — И ты умираешь, скорчившись в позе эмбриона. Тело твое сотрясают спазмы, и ты беспомощен как младенец. А потом был дождь, который зацементировал вулканическую породу, сохранив этого человека в вечности вот таким, каким мы его видим.

Все благоговейно замолчали. Реган прижалась поближе к матери. Ли придвинулась к Реган, а Корд обнял их всех троих. Семья Перкинс взирала на человека, умершего две тысячи лет тому назад. Стояла жара. Шарлотта чувствовала, как вспотели подмышки. Жизнь — бесценна и так коротка.

Часть 9 Рим, Италия

1 / Шарлотта

Она проснулась рано. Простыни под ней были теплыми и слегка пахли прачечной. Какое-то время Шарлотта просто лежала, не шевелясь, наслаждаясь моментом пробуждения. Наконец-то это начало сбываться, подумала Шарлотта. Ее дети возвращаются к ней. Она снова им нужна, особенно Реган, но также Корду и Ли. Как это приятно, когда к тебе обращаются за помощью. Шарлотта вдруг начала понимать, что ее смыслом жизни всегда была забота о собственных детях.

В то же время, что уж тут кривить душой, горько оттого, что у нее больше не будет мужчины — такого, чтобы он был создан для нее и любил ее всем сердцем. Чтобы он, несмотря на возраст, считал бы ее красивой и был бы для нее защитой. Чтобы осветить приближающийся конец вспышкой страсти, горячечным сплетением тел. Шарлотте хотелось проснуться и увидеть, что ее кофе уже готов — достаточно лишь протянуть руку и наполнить чашку.

А вот Минни считала «настоящую любовь» выдумкой пошлых писателей, которые хотят, чтобы их книги продавались, и уловкой мужчин: пусть лучше женщина пылесосит ковер, а не пытается изменить мир. Минни не была лесбиянкой (хотя кто ее знает) — она была прагматиком. Когда умер ее муж, Минни оставила все эти романтические бредни.

— Перестав искать «своего» мужчину, — взывала она к Шарлотте во время их ежедневной прогулки вокруг лагун, — ты сразу же найдешь себя такой, какая ты есть внутри. — (Тут она пнула подругу кулачком в грудь. Рядом благоухал мирт, и его листья переливались на солнце.) — Ты меня поняла?

— Наверное, — сказала Шарлотта. — И я что, должна отказаться от своих желаний?

В представлении Минни, она была просто обязана это сделать.

Ирония судьбы состояла в том, что Минни не дожила до того дня, когда Шарлотта была вынуждена согласиться с ее суровым наставлением. «Хорошо, — сказала она теперь. — Я сдаюсь. Пора в этом признаться, Мин. У меня дети, и это уже очень много. У меня есть отец Томас, с которым всегда можно поговорить о жизни. Ты права». — Она почти видела, как Минни довольно кивает своим козырьком.

Шарлотта встала и раздвинула занавески. Они подплывали к берегу, но в темноте мало что разглядишь. Всматриваясь в серые каменные дома, Шарлотта посочувствовала жителям Чивитавеккья, ежедневно страдавшим от набегов туристов, спешащих через их город к блистательному Риму.

Плотно задернув шторы, Шарлотта попыталась сконцентрироваться на ощущении счастья — уж не оно ли поселилось в ее грудной клетке, когда по телу бегают иголочки, как будто ты выпил слишком много кофе, чтобы потом спуститься к елке ранним рождественским утром? Может даже статься, что дети переедут к ней! Скорее всего она преувеличивает, но… вот она смотрит вечерние новости вместе с Кордом и Ли, а Реган в этом время раскладывает по тарелкам сыр и крекеры… Какая радостная картинка.

Приняв душ, Шарлотта прошлась щеткой по волосам. Только поглядев на себя в зеркало, она вдруг поняла, что вовсю распевает «Песню путешественника» Тонни Беннетта[113]. А она-то думала, что его голос просто звучит у нее в голове.

«Прекрасный Рио, ты весь соткан из солнца, волн и небес!» — мурлыкала она себе под нос.

2 / Корд

Корду снилось, что он спит в ванной, выложенной бархатом, как вдруг зазвонил сотовый. Он очумело сел в кровати: стоящий в каюте запах сантехники, перебиваемый парфюмом, быстро вернул его к реальности, но мозг все еще был затуманен таблетками и бурбоном. Телефон умолк и снова зажужжал. Должно быть, они не так далеко от берега, если есть сигнал.

— Алло? — ответил он.

— Это я, — раздался из трубки голос Джованни.