Семейство Доддов за границей

Я былъ погруженъ въ размышленіе о различныхъ впечатлніяхъ, которыя произведетъ на каждаго изъ насъ эта катастрофа, какъ въ комнату ко мн вошелъ Моррисъ, необыкновенно-взволнованный, что вовсе не въ его характер.

— Ну, что вы сказали ей? Какъ она приняла извстіе? спросилъ я.

— Удивительно! Мистриссъ Доддъ, кажется, мало вритъ моимъ словамъ, отвчалъ онъ, запинаясь:- то есть, не придаетъ имъ такого положительнаго значенія, внутренно не довряетъ справедливости открытія.

— Но вдь вы объяснили ей, что мы безчестно обмануты, нагло оскорблены?

— Я старался объяснить, сказалъ онъ, недоумвая:- старался самымъ деликатнйшимъ образомъ растолковать ей, какими низкими хитростями васъ обманывали; сказалъ, что, открывъ плутовство, я прискакалъ сюда изъ Бадена — къ счастью, еще во-время, чтобъ разоблачить его; но она почти не хотла и слушать меня: не обращая никакого вниманія на мои доказательства, она гнвалась на мою привычку мшаться въ чужія дла, на то, что я, не будучи никмъ прошенъ, занимаюсь тмъ, что до меня вовсе не касается; однимъ словомъ: она ршительно не хотла врить мн, приписывала участіе, принимаемое мною въ вашемъ семейств, низкимъ побужденіямъ, и сдлала нсколько невыгодныхъ замчаній о моемъ характер.

— А дочь была тутъ?

— Миссъ Доддъ удалилась въ свою комнату вскор посл того, какъ я началъ говорить; но мистриссъ Доддъ послала за нею, когда я уходилъ.

Я не могъ боле вытерпть и, не разспрашивая дале, бросился въ комнату жены. Одинъ взглядъ убдилъ меня, что убжденіе наконецъ овладло ею; жена лежала въ креслахъ, будто-бы съ нею обморокъ, а Мери Анна и Бетти растирали ей виски и давали нюхать разные спирты.

Мн было довольно времени наблюдать за Мери Анною въ продолженіе этихъ процедуръ; я увидлъ, къ величайшему изумленію, что она такъ спокойна, такъ холодна, какъ нельзя боле. Проницательнйшій глазъ не могъ бы подмтить на ея лиц ни малйшаго слда тоски или разстройства. Потому, видя, что мать ея совершенно постигла истину, я не могъ угадать, слышала ли что-нибудь Мери Анна, или не знаетъ еще ничего. Но мн вздумалось, что можно вывдать это съ помощью уловки, и я сказалъ:

— Если твою мать можно теперь снести по лстниц и посадить въ экипажъ, мы сейчасъ это сдлаемъ, Мери Анна. Намъ надобно хать отсюда, какъ можно скоре.

— Разумется, папа, отвчала она очень-спокойнымъ тономъ.

— Посл того, что случилось, каждая минута, проводимая нами здсь — униженіе.

— Совершенная правда, папа, сказала она хладнокровно.

Ахъ, милый Томъ, эти женщины — непостижимая загадка. Ни физіологи, ни романисты, не знаютъ ихъ ни на-волосъ. Главнйшія тэмы у этихъ умныхъ людей — нжная впечатлительность, слабонервность и тому подобное. Но, поврьте моему слову: силою характера, невроятною переносливостью женщины превосходятъ насъ. Он выдерживаютъ жесточайшіе удары съ истиннымъ геройствомъ и могутъ выносить разочарованіе въ гордыхъ надеждахъ, самое униженіе, съ непонятною для насъ энергіею.

Мн оставалось, не утшать Мери Анну, не соболзновать ей, а только подражать, но мр силъ, ея величественному спокойствію.

— Какъ ты думаешь, сказалъ я: можно будетъ намъ успть ухать на разсвт?

— Очень-можно, отвчала она:- Августина укладываетъ наши вещи; а когда мама будетъ лучше, и я пойду помогать ей.

— Она знаетъ все? сказалъ я, показывая на жену.

— Все.

— И наконецъ убдилась?

Наклоненіе головы замнило отвтъ.

Такое хладнокровіе ршительно поразило меня. Я только могъ съ изумленіемъ смотрть на дочь, не сводя глазъ, и думать: „неужели же она знаетъ все?“ Не обращая никакого вниманія на мое удивленіе, она продолжала ухаживать за матерью, отъ времени до времени отдавая шопотомъ приказанія Бетти Коббъ.

— Папа, не распорядитесь ли вы укладкою вещей? сказала она.

Это заставило меня опомниться, и я поспшилъ исполнить совтъ.

Патрикъ, по всегдашнему своему обыкновенію въ случа важныхъ событій, быль пьянъ и, вслдствіе того, завязалъ дятельное состязаніе съ вольфенфельзскою прислугою. Джемса я не могъ нигд отъискать; наконецъ узналъ, что онъ одинъ ускакалъ верхомъ, съ полчаса назадъ, по дорог въ лсъ, куда, какъ открылось, за нсколько минутъ передъ тмъ направился молодой баронъ. Я испугался бы результатовъ погони, еслибъ меня не уврили, что Джемсу не догнать бглеца.

Моррисъ сказалъ мн, что старый управляющій замка уже прогнанъ, такъ-что я по-крайней-мр утшенъ былъ скорымъ наказаніемъ ему. Графъ продолжалъ оказывать намъ всевозможную внимательность и всячески старался своею деликатностью смягчить наше униженіе. При помощи Морриса, я увязалъ вс вещи и передъ разсвтомъ стояла ужь у подъзда карета, готовая къ отъзду. Торопливость укладки произвела „ужасныя пожертвованія“ красотою элегантнаго приданаго: шляпки, чепцы, платья были безъ жалости втискиваемы въ ящики и саки. Я не щадилъ ничего.