Семейство Доддов за границей

Нтъ, милый Томъ, не спасла меня кротость тона! Мистриссъ Д. накинулась на меня, какъ тигрица. Научная сторона вопроса была отвергнута съ презрніемъ, и мн грозно кликнули: „нтъ, этимъ вы не отдлаетесь!“ — „Отдлаетесь!“ я разинулъ ротъ, слыша такой терминъ, показывавшій, что виновникомъ всего бдствія объявляютъ меня! Такое предположеніе неправдоподобно, нелпо, но оказалось основательно. Послушайте только, какія обвиненія посыпались на меня! Еслибъ я принялъ надлежащія мры разузнать, кто такой женихъ; еслибъ я хорошенько разспросилъ о немъ; еслибъ я имлъ хотя малйшую частицу проницательности; еслибъ я не былъ истиннымъ пустоголовымъ ирландцемъ — конечно, я предохранилъ бы свою жену отъ обмана и стыда! Довольно ли этого, милый Томъ? Нтъ: мистриссъ Д. торжественно объявила, что она и Мери Анна подозрвали, предчувствовали, что баронъ обманщикъ и самозванецъ, и что хотя своими пошлыми, грубыми манерами онъ восхитилъ меня (!), но он видли, что онъ мужикъ, непринадлежавшій никогда къ хорошему обществу. Я вовлекъ свое семейство въ это несчастное происшествіе; я заводчикъ всей исторіи; я принялъ это приглашеніе; я затялъ эту свадьбу! Моя глупая жадность, мое нелпое желаніе вылзть въ знать — причины всей бды! Ложное мое общаніе дать за дочерью огромное приданое окончательно изобличаетъ мою глупую хитрость, погубившую всхъ! Я былъ осыпанъ столькими обвиненіями, что, кажется, самый безпристрастный судъ присяжныхъ объявилъ бы меня уличеннымъ преступникомъ.

Часто я замчалъ, что, будучи по совсти совершенно убжденъ въ моей невинности, мистриссъ Д. старается поколебать мое собственное убжденіе въ моей правот, и наконецъ успваетъ доводить меня до того, что я считаю себя невиннымъ преступникомъ. Ошибочна или нтъ бываетъ тогда моя горесть, но, увряю васъ, милый Томъ, самый отчаянный злодй не позавидуетъ въ этихъ случаяхъ моему положенію.

Я сидлъ мрачный, безмолвный подъ внезапно-постигавшими меня ударами; и хотя Мери Анна говорила мало, но ея краткія: „согласитесь, папа“, — „вы сами помните, папа“, — „вы сами это скажете, папа“, достаточно пополняли оркестръ. Я не говорилъ ничего, но все думалъ и думалъ. Мысли мои были таковы: подобнаго случая въ Ирландіи съ нами не было бы. Зачмъ же намъ продолжать подвергаться новымъ промахамъ въ этомъ род? Зачмъ жить въ земл, гд не умемъ даже отличить знатнаго жениха отъ мошенника?

Такъ мы дохали до Донаушингена, гд остановились обдать и гд нагнала насъ прислуга, для которой оставили мы въ замк свой экипажъ. Почтальйонъ передалъ мн записку отъ Морриса, въ которой говорилось, что Джемсъ прідетъ къ намъ завтра прямо въ Констанцъ. Вся компанія, пріхавшая въ карет: Бетти, Августина, Патрикъ, другой лакей и еще пятый, незнакомый человкъ — вс были мертвецки-пьяны, такъ-что ужь впослдствіи могли объяснить намъ появленіе незнакомца. Впрочемъ, было не до разспросовъ. Поздно ночью мы дохали до Констанца, гд и остаемся до будущихъ распоряженій.

Но, разсказавъ подробно наше приключеніе, скажу вамъ о таинственномъ спутник Патрика и Бетти. Наша служанка также воспламенилась въ замк брачными намреніями, и, не страшась, что предметъ ея страсти принимаетъ ложный титулъ, называясь пастухомъ аддеемъ, отдала ему свою руку. Тотчасъ, посл нашего отъзда, они повнчались и во всю дорогу продолжали свадебный пиръ. Если бъ дура Бетти Коббъ вышла за новозеландца или каффра, вроятно, ея мужъ былъ бы красиве избраннаго ея сердцемъ шварцвальдскаго калибана. Теперь вопросъ: что намъ съ нимъ длать? — потому-что ни мистриссъ Д. не хочетъ разстаться съ Бетги, ни Бетти съ владыкою своей души. Приходится таскать съ собою по Европ этого урода, ростомъ въ сажень; надобно кормить и одвать это новое заграничное пріобртеніе. Интересне всего то, что онъ гордится своимъ званіемъ и не хочетъ мнять пастушескаго жезла на лакейскую ливрею. стъ онъ по-крайней-мр за троихъ и значительно содйствуетъ трактирщикамъ въ опустошеніи нашихъ кармановъ.

На какомъ основаніи внезапно привязались мистриссъ Д. къ супруг этого прожорливаго звря — не знаю; до-сихъ-поръ она вчно бранила ее, проклинала день, когда взяла ее съ собою, а теперь, когда содержать ее съ мужемъ стало намъ дйствительно-убыточно, мистриссъ Д. не хочетъ и слышать о разлук съ нею. Это опять женская странность, для меня непонятная.

Но заключу существеннымъ: денегъ, денегъ, денегъ! милый Томъ; пришлите мн ихъ скоре и больше! Возьмите ихъ откуда хотите, но пришлите мн денегъ — вотъ единственная просьба вашего

Преданнйшаго

Кенни Дж. Додда.

PS. Джемса еще нтъ до-сихъ-поръ.

Констанцъ вовсе не швейцарскій, а баденскій городъ, какъ я узналъ сейчасъ отъ полицейскаго, который приходилъ спросить: кто мы и по какимъ дламъ пріхали. Отвчать на это не такъ легко, какъ онъ воображаетъ.

Часть пятая и послдняя

ПИСЬМО I

Мери Анна Доддъ къ миссъ Делэнъ, въ Боллиделэнъ.

Констанцъ.

Милая, несравненная Китти,