Семейство Доддов за границей

Въ избытк скромныхъ думъ, я могу цнить себя ниже, чмъ требуетъ самое безпристрастное сужденіе; и если счастіе въ низкой дол, я, не колеблясь, готова избрать ее. Суди объ искренности словъ моихъ изъ того, что я только теперь разобрала свой гардеробъ, остававшійся въ ящикахъ. Ахъ, Китти, еслибъ ты его могла видть! Папа былъ благородно-щедръ, онъ позволилъ мн шить и покупать все, что только я вздумаю. Разумется, это пробудило во мн не расточительность, а осмотрительную скромность желаній, и я ограничилась единственно необходимымъ, absolument n'ecessaire. Назову теб изъ своихъ вещей только дв кашмировыя шали, три восхитительные 'echarpes брюссельскаго кружева, двнадцать утреннихъ визитныхъ и осьмнадцать вечернихъ бальныхъ платьевъ; подвнечное платье валансьенскаго кружева, отдланное жемчугомъ и брильянтами; спереди на корсаж также брильянтовая лилія, съ жемчужинами, представляющими капли росы — мысль очень-милая и вмст простая, совершенно-приличная характеру подвнечнаго платья: невинность въ скромной дол. Платье для визитовъ на другой день, напротивъ, чудо великолпія! А еслибъ ты видла, какія у меня шляпки… Ахъ, какъ я люблю эти миньятюрныя шляпки! Какъ мило умютъ носить ихъ француженки! Какъ граціозенъ и гармониченъ весь туалетъ дамы, или двицы, умющей одваться!

Ты понимаешь, мой другъ, что шагъ, мною сдланный, поставилъ меня въ деликатное положеніе относительно моего семейства. Мелочныя, язвительныя замчанія, которымъ я подвергаюсь, растерзали бы твое сердце. Джемсъ, напримръ, однажды прямо сказалъ, что я поступила какъ Джо Юдсонъ, который, будучи назначенъ служить въ Индіи, взялъ впередъ за годъ жалованье, потомъ сказалъ, что не хочетъ хать изъ Лондона. «Мери Анн хотлось только нашить себ нарядовъ», заключилъ онъ. Ахъ, Китти, мужчины такъ грубы, такъ пошлы, такъ неблагородны въ своихъ понятіяхъ! Они думаютъ, что мы дорожимъ именно нарядами — и больше ничмъ; они не понимаетъ, что наряды для насъ только средство къ достиженію цли — покоренія сердецъ. Мама, скажу къ ея чести, очень-добра со мною; естественно ей жалть о разстройств аристократическаго родства; но, съ истинно-материнскою любовью, она забыла о собственномъ прискорбіи, думая только обо мн, о моихъ страданіяхъ. Я также доставила ей утшеніе, и неожиданное, и очень-важное. Папа, по соображеніямъ, которыхъ не стоитъ объяснять, на этихъ дняхъ серьёзно вздумалъ возвратиться въ Ирландію. Мама удостоврилась въ томъ, случайно прочитавъ письмо мистера Порселя къ папа. Вообрази, мой другъ, ея отчаяніе! Прости, милая Китти, если мои слова оскорбятъ нжную впечатлительность твоего сердца, но я должна сказать теб, что Ирландія, ирландское общество несносны. И къ чему послужили бы въ такомъ случа вс мои наряды? Не-уже-ли они дланы для броффскихъ вечеринокъ? Я, несмотря на вс огорченія, меня разстроившія, соединилась съ мама для сопротивленія этому ужасному намренію; и нтъ сомннія, что общими силами мы одержимъ побду. Я, много, много должна еще сказать теб, и потому буду писать завтра, а пока прости.

Твоя навки

Мери Анна Додд.

ПИСЬМО II

Мери Анна Доддъ къ миссъ Дулэнъ, въ Болдидулэнъ.

Констанцское Озеро.

Милая, несравненная моя Китти,

Врная своему слову, сажусь продолжать разсказъ о моихъ тайнахъ, первая часть котораго лежитъ ужь передъ тобою. Я остановилась на глав «D'esagr'eables» потому позволь мн кончить эту тэму, прежде нежели перейду къ пэйзажамъ, боле-привлекательнымъ.

Бетти Коббъ недавно вздумала отдать свою руку и сердце, и, признаюсь, я не думала, чтобъ такого мужа было можно отъискать гд-нибудь, кром Уатерклуфа — кажется, такъ называется милая деревня въ земл каффровъ, близь которой наши войска столько разъ попадались въ засаду. Это — пастухъ, безобразный, грубый, дикій великанъ; Бетти влюблена въ него до безумія. Ни общаніе удвоить жалованье, ни подарки, ни ласки и просьбы не могли поколебать ея привязанности къ чудовищному предмету ея страсти. Мама вообразила, что не можетъ жить безъ Бетти; потому мы должны возить съ собою ея уродливаго великана, который срамитъ своимъ нелпымъ костюмомъ запятки нашего экипажа — это чрезвычайно-непріятно! Но довольно говорить объ этомъ; опишу теб мстность, въ которой мы теперь живемъ.