Семейство Доддов за границей

Принявъ этотъ планъ, я стала покойне душою, потому-что, какъ я замтила Мери Анн, имю необыкновенную власть надъ собою, и, покушавъ холодныхъ цыплятъ съ салатомъ, который Мери Анна приготовляетъ удивительно, и выпивъ стаканъ нигоса [35], я крпко проспала до вечера.

Мери Анна два раза приходила посмотрть, не проснулась ли я, но я лежала въ полусонной дремот и не слышала ничего, пока она сказала, что мистриссъ Горъ Гэмптонъ чрезвычайно желаетъ переговорить со мною о чемъ-то по-секрету. «Кажется», сказала Мери Анна, «что ей нуженъ вашъ совтъ въ какомъ-то затруднительномъ дл, потому-что она очень взволнована и чрезвычайно-нетерпливо ждетъ, пока вы ее примете». Сначала я думала сказать, что нездорова и не могу ни съ кмъ видться; но Мери Анна убдила меня, что лучше принять ее; потому я надла черное атласное платье съ тремя воланами и свою агатовую брошку, изъ уваженія къ памяти покойнаго Джонса Мэк-Керти; потомъ стала ожидать ее со всмъ спокойствіемъ, какое было возможно въ моемъ положеніи.

Мери Анна часто замчала, что въ моей манер, когда я оскорблена, чрезвычайно-много спокойнаго достоинства, которое очень пристало мн; я думаю, что въ веселомъ расположеніи духа бываю боле-плнительна; но Мери Анна находитъ, что величественность еще боле идетъ ко мн. Въ настоящемъ случа, предполагаю, была я удивительна, потому-что мистриссъ Горъ Гэмптонъ, вошедши въ комнату, невольно остановилась какъ пораженная, потомъ, быстро поправляясь, бросилась обнимать меня.

— Простите мою неделикатность, милая мистриссъ Доддъ: я знаю, что нтъ ничего неделикатне, какъ длать какія-нибудь замчанія о туалет друга, но я положительно не могу удержаться. Вашъ чепецъ очарователенъ, невообразимо-очарователенъ!

На мн былъ, Молли, тюлевый чепецъ, съ гвоздиками и синими лентами, купленный всего за восемь франковъ, потому я показала ей, что лесть ея безполезна:- Мой чепецъ самый простенькій, madame, сказала я: — и тмъ приличне для моихъ лтъ.

— Для вашихъ лтъ! сказала она, засмявшись такъ, что нсколько времени не могла продолжать фразы:- скажите лучше, для нашихъ лтъ! и я надюсь, я убждена, что наши лта именно т самыя, въ которыя женщина наиболе должна наслаждаться свтомъ и наиболе привлекательна для свта.

Я не могу передать въ порядк всхъ словъ ея, Молли; не знаю, чего наговорила, чего не наговорила она о графиняхъ и герцогиняхъ, и другихъ аристократическихъ дамахъ, которыя не производили никакого впечатлнія въ обществ, пока не были «въ нашихъ лтахъ». Она хитрая женщина и всегда уметъ говорить пріятное для человка; но я должна сказать, что многія изъ ея замчаній были совершенно и безспорно-справедливы; особенно все, что она говорила о спокойной величественности и тихой прелести женщины. Въ этомъ я была совершенно согласна съ нею, потому-что меня всегда необыкновенно оскорбляла легкомысленная вертлявость, которую замчаемъ въ молодыхъ двицахъ и даже во многихъ замужнихъ молодыхъ женщинахъ.

Мы много говорили объ этомъ, и я такъ соглашалась съ нею во всхъ понятіяхъ, что ежеминутно была въ опасности забыть о необходимости держать себя съ нею холодно и далеко; но часто пробгала по мн какая-то дрожь и я удерживала дружескія фразы, вертвшіяся у меня на язык, и называла ее «madame» съ такимъ тономъ въ голос, который холодилъ ее.

— Ахъ, ужь четыре часа! сказала она, взглянувъ на свои часы:- а я не сказала вамъ еще ни слова о дл, совтоваться о которомъ пришла. Вы, конечно, знаете, о чемъ я говорю?

— Не имю этой чести, madame, сказала я съ достоинствомъ.

— Ужели? Итакъ, мистеръ Доддъ не сообщилъ вамъ, не говорилъ вамъ ничего?

— Нтъ, madame, мистеръ Доддъ не говорилъ мн ничего! Я произнесла эти слова съ такимъ выраженіемъ, что камень покоробился бы отъ нихъ.

— Ахъ, какъ несносны эти мужчины! сказала она, засмявшись:- они ничего не помнятъ!

— Иногда они даже забываются, madame! сказала я съ такимъ взглядомъ, который долженъ бы пронзить ее, какъ ножъ.

Она такъ смшалась, Молли, что показала видъ, будто ищетъ чего-то въ своемъ сак, и нсколько секундъ держала голову наклонивши.

— Куда же я положила это письмо? говорила она: — я такъ разсянна въ этихъ случаяхъ: бросаю письма всюду; къ-счастью, у меня нтъ секретовъ — не правда ли?

Это было ужь черезчуръ нагло, Молли; я могла только сказать: «Гм!»

— Вроятно, я забыла его на стол, сказала она, продолжая рыться въ сак: — или, быть-можетъ, выронила, идя сюда.

— Не въ оранжере ли, madame? сказала я съ пронзающимъ взглядомъ.

— Я туда никогда не хожу, отвчала она спокойно: — тамъ сквозной втеръ, такъ-что рискуешь простудиться.

Дерзость такого отвта поразила меня такъ, что едва не сдлалось со мною дурно. Безстыдство, съ которымъ она устояла противъ моихъ словъ, сдлаетъ ее способною на все, подумала я, и съ той минуты осталась передъ нею существомъ безсильнымъ и беззащитнымъ.