Семья Звонаревых. Том 1

Когда Ольга Семёновна вскоре встретилась с Волковым, у того на руках были сведения о политзаключённых, полученные накануне из Екатеринодарского областного комитета РСДРП. Привез их в Тамань екатеринодарский подпольщик Сухинин и передал Гойде. Оказалось, что Коссачёва и Климов были большевиками, старыми партийными работниками. О Вонсовиче сообщалось, что он в своих политических взглядах больше симпатизировал меньшевикам. Студенты Окуленко и Тлущ принадлежали к партии социал-революционеров. Было известно также, что Климов входил в число руководителей декабрьского восстания в Москве, затем возглавлял крупную подпольную организацию в Петербурге, что Коссачёва тоже участница декабрьского восстания в Москве, в последнее время работала в бюро по доставке оружия и нелегальной большевистской литературы из-за границы.

– Прежде всего, нам нужно установить связь с Коссачёвой и Климовым и наладить их общение с внешним миром. Они должны как можно скорее узнать, что партия не забывает о них. Это ободрит их, придаст им сил. Надо усилить питание Коссачёвой, поддержать её здоровье. Коссачёвой и Климову, возможно, придётся бежать. Пронюхай царская охранка, кто они такие, и им не избежать смертной казни, – сказал Волков.

– Пока что я не представляю себе, как можно будет связаться с ними. Их охраняют жандармы, – промолвила задумчиво Ольга Семёновна.

– Присматривайтесь, изыскивайте способы войти с ними в связь. Мы тут тоже будем думать. Может, и вам в крепости что-либо удастся придумать, – посоветовал Волков.

– Пётр, простите меня. Я не сказала вам очень важного: Валя кланяется вам. Она умница. Держится хорошо. Мы часто видимся – она аккуратно носит мне молоко, – сказала Ольга Семёновна.

Волкову ещё до этого очень хотелось спросить о Вале, узнать, как ей живётся в крепости, как она привыкает к сложной и опасной новой работе, но он не решался начать этот разговор, считая его сугубо личным. Привет, переданный от любимой девушки, согрел его душу радостным теплом и залил щёки лёгким румянцем. Поблагодарив Ольгу Семёновну за весточку от Вали, он в свою очередь попросил передать привет и ей.

Вечером, в первый же день пребывания политзаключённых в крепости, Саблин вызвал к себе прибывшего с ними студента Тлуща – высокого роста, с обезображенным многими шрамами лицом и быстро бегающими бесцветными глазами. Этот человек производил неприятное впечатление.

Внимательно всматриваясь в лицо Тлуща, Саблин приступил к допросу:

– Так вы и есть тот самый Пернатый, о котором мне сообщает московское охранное отделение?

– Так точно, господин ротмистр. Это моя кличка по московской охранке, но я не еврей, а чистокровный русак, и только для конспирации принял такую фамилию.

– Что вы успели выяснить за время совместного пребывания с арестантами?

– Пока ничего. Коссачёва и Климов чрезвычайно осторожны и опытны в вопросах конспирации. Ко мне как к эсеру относятся недоверчиво.

– Насколько мне известно, вы ведь не новичок в розыскной работе?

– Так точно, господин ротмистр! Это я провалил организации на заводах Леснера и Парвиайнена в Петербурге, Бромлея и Гужона в Москве, Лильпопа в Варшаве. Ну и ещё немало других! – не без бахвальства сообщил Тлущ.

– Почему же вам не удаётся выяснить личности прибывших в Керчь арестантов? – усмехнулся Саблин.

– Отчасти виновато московское отделение. Оно заставило меня выступать в роли эсера-боевика, как выступал я и раньше. А тут все, за исключением студента Окуленко, принадлежат к эсдекам и относятся к эсерам настороженно. Я просил в Москве разрешения работать под эсдека. Но мне не разрешили, опасаясь провала, если я встречусь с кем-либо из ранее знавших меня эсеров, – пространно объяснил Тлущ.

– Надо быстрее сблизиться с арестантами. Вызвать их расположение – ваша первая задача. В этом я вам помогу: посажу в один карцер с Климовым, затем с Вонсовичем и Окуленко…

– Так вы сразу провалите меня!.. Когда мне понадобится по работе, я буду дебоширить. Вот тогда и сажайте меня в карцер с кем-либо. Очень прошу вас иногда сажать меня в одиночку, давать отдых от тюремного режима и главное – усилить моё питание. Иначе я скоро протяну ноги, – попросил Тлущ.

Саблин с некоторым раздражением слушал своего нового подчинённого, дававшего ему урок конспирации. Тлущ заметил это.

– Прошу, господин ротмистр, не обижаться! Это необходимо для нашей общей цели. Чую, что здесь нас ждёт много интересного и совершенно неожиданного, – сказал он интригующе.

Ротмистр признал его доводы убедительными и уже мягче проговорил:

– Время от времени мы будем с вами встречаться с глазу на глаз и беседовать. Только смотрите, не провалитесь сами. Вы по ночам не разговариваете?

– Избави бог! Днём и ночью нем как рыба.

– Итак, основное внимание вы уделяете Коссачёвой и Климову, но не упускайте из виду и других арестантов. Через них тоже можно будет многое выведать. Сумейте только войти к ним в доверие.

– Приложу все силы, господин ротмистр, – пообещал Тлущ.