Семья Звонаревых. Том 1

Так прошло около месяца. Коссачёва за это время заметно поправилась, стала ещё более подвижной, и Саблин всё настойчивее требовал у Фирсова её перевода на форт, где уже давно находились остальные узники.

Глава 11

Форт Тотлебен располагался на возвышенности в юго-западном секторе крепости. Он входил в общий периметр крепостной территории, но отделялся от остальной части рвом и высоким валом. Построенный в 1857–1858 годах, вскоре после окончания Севастопольской кампании[53], форт имел весьма разветвлённую систему подземных сооружений – минных галерей, складов и казематов. Они глубоко уходили в землю, Располагаясь друг над другом в несколько этажей.

В этих подземельях находились пороховые и снарядные погреба, провиантские склады, рассчитанные на весь гарнизон крепости. Имелись и надземные казармы, но сейчас они использовались под склады и помещения для караульных частей.

Оборонительные сооружения состояли из нескольких батарей и капониров с обширными казематами.

С крепостью форт сообщался через специальный тоннель, сделанный в валах и прикрытый массивными железными воротами. Около ворот размещались караульное помещение и гауптвахта.

В самой отдаленной от ворот и караульного помещения части форта находилась артиллерийская лаборатория, окружённая высоким земляным валом. Она занимала два смежных, соединённых между собою каземата, окна которых выходили в небольшой квадратный двор, отделённый от ближайших построек высоким валом. Вход снаружи в лабораторные казематы прикрывался двойной броневой дверью. Эти предосторожности были приняты на случай возможных взрывов.

Лаборатория уже длительное время пустовала, и именно здесь было решено поместить заключённых вместе с тюремной стражей. Окна зарешётили, сделали на зиму вторые рамы, казематы почистили, побелили, установили железные печки, после чего Саблин счёл, что помещение вполне подготовлено для содержания заключённых, хотя в действительности казематы плохо вентилировались, и в них всегда ощущалась сырость.

Поскольку Коссачёва временно содержалась при штабе крепости, в лаборатории поместили только мужчин, по двое в каземат.

В Керченскую крепость заключённые попали из разных городов, были осуждены на различные сроки и главное – принадлежали к различным партиям. Познакомились они только по пути в крепость и поэтому почти ничего не знали друг о друге.

Различие политических взглядов, образовательного уровня и возраста, конечно, не способствовало сближению заключённых. Тюремное ведомство хорошо учитывало всё это, направляя их для совместного отбытия наказания.

В первые же дни пребывания в крепости узники избрали старосту. Общий выбор пал на Вонсовича, и ему поручили все сношения с Саблиным. Заботы по мелкому оборудованию помещения взял на себя Климов. Студенты обязались наладить связь с внешним миром, что было едва ли не самой трудной задачей.

Единодушную поддержку получило решение потребовать к себе начальника жандармского управления и добиваться от него бесперебойного получения почты, а также газет, журналов и книг из крепостной библиотеки. Но Саблин не явился. На требования заключённых он не обращал ни малейшего внимания.

Кроме дежурных надзирателей, никто не имел права заходить в бывшую лабораторию. Даже дежурному по крепостным караулам и караульному начальнику на форту не разрешалось этого.

…Стоял солнечный, довольно тёплый октябрь. Пользуясь каждым погожим днём, заключённые стремились возможно больше времени проводить на воздухе, хотя гулять приходилось лишь по небольшому дворику и то под надзором. Жандармам и надзирателю тоже не улыбалось дежурство в полутёмном каземате, и они тайком от Саблина разрешали более длительные прогулки.

Где и когда узники не обнадёживали себя мыслью о возможности побега? Узники Керченской крепости, конечно, тоже жили этой надеждой. Климов тщательно осмотрел оконные решётки изнутри и снаружи и убедился, что даже общими усилиями их едва ли можно вырвать из стены. Ничего утешительного не дало также знакомство с двориком для прогулок. До высоты трёх с лишним метров он был обложен камнем на цементирующем растворе. От времени камни и раствор настолько схватились друг с другом, что представляли единый монолитный кусок. Нечего было и думать о разрушении стены. Выше камня начиналась земляная насыпь высотою более двух метров. Таким образом, дворик представлял колодец глубиною в пять-шесть метров, по дну которого и гуляли заключённые. Солнце лишь ненадолго заглядывало сюда и быстро скрывалось за земляными валами. Студенты предложили во время прогулки напасть на стражу, обезоружить её и бежать.

– Куда бежать? – насмешливо спросил Вонсович. – Мы даже приблизительно не знаем, где находится выход из форта. Кругом часовые, и выбраться отсюда незамеченными никогда не удастся. Я, например, отказываюсь от такого нелепого предприятия, – отверг он предложение студентов.

– Бежать надо или всем или никому, – сказал ему Тлущ. – Если вы останетесь здесь, а мы убежим, вас всё равно привлекут к ответственности за пособничество побегу.