Семья Звонаревых. Том 1

– Чув, що крамольныкы учинили? – говорил он, мешая русские и украинские слова. – Вирного царського слугу Гордеева вбылы и ограбылы, роздилы догола и кынулы в лиси, в кущи. Хлопци та дивчата по ягоды пишлы и наткнулыся… Покы до дому добралысь та рассказаны, та покы нашлы мэнэ, та покы я до мэста происшествия добрався – вэсь дэнь и проваландалысь. А тэпэр за цього Гордеева и мэни от начальства ругани будэ, – жаловался урядник.

Блохин посочувствовал ему, а у самого немного отлегло от души: было очевидно, что после него кто-то уже по-настоящему ограбил труп Гордеева, и это полностью заметало его, Блохина, следы.

Естественно, что будут искать вещи Гордеева, но едва ли кому придёт в голову разыскивать его документы, которые не представляют особой ценности ни для грабителей, ни для начальства. И всё же обнаружение бумаг у Блохина немедленно привело бы к его разоблачению.

Хотя он так надёжно их спрятал, что найти бумагу могли лишь случайно.

– Может, его кто из дружков, из тех, с кем выпивал?.. – осторожно намекнул Блохин.

Жатков пожал плечами.

– Ума нэ прыложу хто, но сдаёться мэни, що цэ дило сицилистов. Його аж с пятого года воны задумалы порэшыты. Учителя мы уже арестовали, хоть вин и просыдив усю ничь дома… Хитрюга. Когось пидговорыв а сам – в сторону. Понятно? На механикив думалы, но сам управляющий имением ездил з нымы до утра в Гадяч… Так що, похожэ, нэ воны. Може, ты нам поможешь, пидскажешь, хто тут подозрительный?

– Постой, постой, – хлопнул себя ладонью по лбу Блохин. – А не из тех ли, у кого Гордеев жену аль девку обидел?

– Тогда до скончания вику нэ знайдэшь, хто убыв, – безнадёжно вздохнул Жатков. – У мэнэ у одного десятка з два таких жалоб набралось, та ще у станового, у батюшки и у самого губернатора. Всего поболе полсотни людей будет. Всих и нэ прыпомнышь зразу, – разливался Жатков.

– Да, верный был слуга царю и престолу, а напаскудил людям здорово, – заметил Блохин.

– Твоей бабы не трогав? – неожиданно спросил урядник.

– Да разве ж посмел бы он тронуть её?! – воскликнул Блохин. – Ведь я портартурец, два Георгия имею, меня даже в Питере артурские генералы знают…

Обыск в деревне ничего не дал. Объявление губернатора о награде тому, кто найдёт убийцу Гордеева, тоже не сдвинуло дела с мёртвой точки. Вряд ли можно было найти среди селян человека, который не вздохнул бы облегчённо, узнав о смерти «лютого унтера». То там, то здесь только и слышалось:

– Катузи по заслузи!

– Собаци – собачья смэрть!

После разговора с Жатковым Блохину стало очевидно, что его ни в чём не подозревают. Лишь бы только не проболтались механики о его высказываниях относительно Гордеева. Но они были на свободе и, конечно, предпочитали помалкивать… И, тем не менее, на душе Блохина было неспокойно. «Кажись, пронесло – по крайней мере, пока, но засиживаться здесь боязно. Надо хоть на время скрыться из деревни», – решил он.

Блохин понимал, что ему не миновать больших неприятностей с Шурой и особенно с тёщей. Шура и не подозревала о его роли в убийстве Гордеева. Иначе она ни на секунду не стала бы его задерживать. Но Блохин решил пока ей ничего не говорить.

Утром во вторник Блохин случайно встретился с Механиком Никитой, спешившим в имение. Увидев Блохина, он остановил лошадь и, подойдя к нему, крепко пожал руку:

– Ловко ты этого кабана завалил. Спасибо тебе большое!..

– Про кого это ты? – недоуменно спросил Блохин.

– Про кого же, как не про Гордеева!

– Ну, ну, ты говори, да не заговаривайся! – нахмурился Блохин. – Это дело не шутейное.

Никита хитро подмигнул ему:

– Расскажи об этом становому и уряднику, а не мне. Мы с Гаврилой сразу смекнули, чья работа. Хоть один настоящий человек нашёлся.

– Брось чепуху молоть, – процедил сквозь зубы Блохин. – Ежели услышу ещё… голову оторву…

– Не услышишь, ей-ей, не услышишь! – клятвенно заверил его Никита. – Не ты, так другие, а всё равно уходили бы эту сволочь. Ещё раз спасибо от всей округи, и помни: на нас можно положиться. Только слово скажи, выручим и тебя и твою семью.

На церковной площади Блохин неожиданно столкнулся с Жатковым. Тот наклонился к его уху и сообщил доверительно:

– В Ромнах на базари пиймалы одного бандита з билым поясом Гордеева. Тэпэр з нього душу вытягнуть, а дизнаються, хто унтера вбыв. Кажэ – мы не вбывалы, знайшлы убытого и з нього знялы одэжу. Выходит, що вбылы його сицилисты, а ограбувалы бандиты. Усих сицилистив перехватаемо и в першу чергу механыкив, – шептал урядник, обдавая Блохина запахом водочного перегара.

Распрощавшись с ним, Блохин разыскал механика Гаврилу, передал ему разговор с Жатковым.

– Тикать вам надо отсюда, пока не забрали, – закончил он своё сообщение.

– Исчезнем, – пообещал Гаврила. – У тебя семья, дети, а мы с Никитой вольные птицы. Прощай… – И, пожав руку, механик ушёл.

В тот же день механики исчезли в неизвестном направлении. С неделю их разыскивали, но они словно сквозь землю провалились.

Встретив как-то Блохина, Жатков сконфуженно покачал головой:

– И як цэ я, дурья башка, нэ смекнув зразу их прихватыты? Втиклы, бисови души. И вирно, тут з чужымы пашпортамы жилы…