Семнадцать мгновений весны

БАРБАРА. Все это я уже слышала... (Глядя на часы.) Ну вот, опять мы заболтались, пора выходить на связь... Готовьте рацию, фрау Кин. Гельмут, унесите ребенка, он может заплакать и помешать фрау Кин работать...

(ГЕЛЬМУТ уносит ребенка. КЭТ настраивает рацию. Незаметно входит ДОРФ.)

(После паузы.) Что-то долго молчит Москва... Не забыли вас там друзья?

КЭТ. Забыли? Нет, вряд ли... Просто они могли узнать о моем провале.

ДОРФ (неожиданно вступает в разговор). Нет, об этом они узнать не могли. Меня вы, надеюсь, не заподозрите в связях с Кремлем? Разве что Штирлиц?.. (Глядя на часы.) Пора выходить на связь.

(ДОРФ надевает параллельные наушники и записывает вместе с Кэт то, что передает Москва...

Свет наполовину снимается — на сцене некоторое время полутьма. Потом сцена вновь освещается полностью. Сеанс окончен.)

(Забирает у Кэт ее запись.) Опять тот шифр?

КЭТ (растерянно). Да, они почему-то воспользовались личным шифром резидента.

ДОРФ (жестко). Надеюсь, вы вспомнили этот шифр?

КЭТ (наивно). Я же говорила, этот шифр знал только мой муж, он был шифровальщиком и я...

ДОРФ (Барбаре). Оставьте нас вдвоем.

(Лицо Барбары, до этого улыбчивое, сразу сделалось «служебным», каменным, и она, по-военному повернувшись, вышла. Слышно, как заплакал мальчик.)

КЭТ. Позвольте, я покормлю мальчика, а то он не даст нам работать.

ДОРФ. Мальчик подождет.

КЭТ. Но это невозможно, его надо кормить по минутам...

ДОРФ. Вы покормите его сразу после того, как вспомните шифр.

(Стук в дверь.)

Мы заняты.

(Входит ГЕЛЬМУТ с ребенком в руках.)

ГЕЛЬМУТ. Пора кормить. Мальчик просит кушать.

ДОРФ. Подождет. Выйдите отсюда!

ГЕЛЬМУТ. Да, но...

ДОРФ. Гельмут!

(Пожав плечами, ГЕЛЬМУТ медленно выходит.)

Так вот... Отложим на время разговор о шифре. Нам стало известно, что вы знаете резидента...

КЭТ. Я уже объясняла...

ДОРФ. Ваши объяснения устраивали нас до сегодняшнего утра. А теперь устраивать перестали...

КЭТ. Что случилось сегодня утром?

ДОРФ. Кое-что случилось.

КЭТ. Я уже объясняла тому господину, который арестовал меня, что ни имени резидента, ни его адреса, ни, наконец, его самого я не знаю.

ДОРФ. «Тому господину»! Звучит очень правдоподобно! Говорите, иначе хуже будет!..

КЭТ. Я не стану говорить больше. Я буду молчать до тех пор, пока вы не позволите мне покормить мальчика...

ДОРФ. Вы мне ставите условия? Не шутите, не советую! Я знаю все. Скоро вы получите очную ставку с вашим резидентом. Мы взяли его на границе. И вы мне скажете о нем все. Все до конца. Сейчас.

КЭТ. Мне нечего говорить.

ДОРФ (после паузы, открывает окно и зябко поеживается). Снова мороз! Когда же весна придет? Мы все так устали без весны... (Закрыла окно и подошла к Кэт.) Руки.

(КЭТ вытянула руки и на ее запястьях захлопнулись наручники.)

И ноги, пожалуйста. (Защелкнув замки кандалов на лодыжках Кэт.) Барбара! Гельмут!

(Вбегают БАРБАРА и ГЕЛЬМУТ.)

Принесите младенца.

(ГЕЛЬМУТ уходит за мальчиком. ДОРФ подвигает маленький столик к окну и распахивает его.)

КЭТ. Что вы задумали?

ДОРФ. Я не зря напомнила вам о морозе. Достаточно подержать ваше дитя три или пять минут вот на этом столе голенького, и он умрет. Решайте.

КЭТ. Вы не сделаете этого. Вы не сделаете этого!.. Убейте меня! Убейте!

ДОРФ. У меня тоже есть дети! Но именем всех матерей рейха я сделаю это! Именем детей рейха, которые гибнут под бомбами, я сделаю это!

КЭТ. У вас ведь есть сердце?! Что вы делаете?!

ДОРФ (кричит). Где ребенок? Несите его сюда, черт возьми!

БАРБАРА (спокойно, рассудительно). Вы же мать, фрау Кин! Будьте благоразумны!

(ГЕЛЬМУТ вносит ребенка.)

ДОРФ. Ну! Вы не мать, вы убийца! Ну!

Затемнение

14. Кабинет Мюллера

МЮЛЛЕР разговаривает по селектору.

ГОЛОС ХОЛТОФФА. Нет, обер-группенфюрер. По адресу, указанному в деле, ее не оказалось.

МЮЛЛЕР. Вы что, Холтофф, простую бабу найти не можете? Да еще с детьми!

ГОЛОС ХОЛТОФФА. Я опросил всех соседей. Они показывают, что три дня назад поздней ночью они слышали шум автомобильного мотора. Больше никто ничего не знает.

МЮЛЛЕР. Вы идиот, Холтофф. Если сами ни черта не можете, передайте мой приказ Крюгеру, пусть...

(Тихо входит ШОЛЬЦ.)

ШОЛЬЦ. Извините, но... Штирлиц... сидит в приемной!..

МЮЛЛЕР. Что-о?

ШОЛЬЦ. Он просит принять его... Говорит, срочное дело...

МЮЛЛЕР. Штирлиц?

ГОЛОС ХОЛТОФФА. Простите, я не понял, что надо передать...

МЮЛЛЕР (по селектору). Выполняйте приказание. Все. (Выключает селектор.) Штирлиц? Вы ничего не путаете, Шольц?

ШОЛЬЦ. Никак нет, я разглядывал его, это он, это...

МЮЛЛЕР. Да помолчите вы... Штирлиц! Дайте сообразить... Срочное дело, говорит? Чудненько! Скажите ему так: «Шеф говорит: ну, раз срочно — пусть заходит...» И пропустите. Именно: «Ну, если так срочно...» Дуйте, Шольц!

(ШОЛЬЦ уходит, и сразу же появляется ШТИРЛИЦ.)

ШТИРЛИЦ (на ходу, весело). Вас можно обвинить во всех смертных грехах, Мюллер, но вы не бюрократ, это точно. Извините, что врываюсь.

МЮЛЛЕР (вяло, просматривая первые попавшиеся бумаги). Ладно уж. Хотя, честно говоря, я не ждал вас в такое время.

ШТИРЛИЦ. А я, честно говоря, боялся, что получу взбучку за позднее вторжение.