Серена

В первую же субботу по возвращении Пембертона в контору к нему прибыл с лесопилки тамошний управляющий с ведомостью на выдачу жалований. Пембертон выложил на стол перьевую авторучку и коробку с конвертами, отпер сейф фирмы «Мослер» и вытянул оттуда лоток с одно– и пятидолларовыми купюрами, а затем и матерчатый мешочек, набитый монетами по пять, десять и двадцать пять центов. Открыв наконец бухгалтерскую книгу, Пембертон увидел там новое имя, отпечатанное в последней строке: «Джейкоб Баллард, 15 лет». Помедлив немного, Пембертон поднял взгляд к верхней части списка, аккуратно надписал на первом конверте значившееся там имя и положил внутрь зарплату – две пятерки и пару купюр по доллару. И все же, заклеивая конверт, Пембертон вновь перевел взгляд ниже, не в силах избавиться от чувства, будто видит напечатанным в конце страницы имя собственного сына. Он внимательно изучил четкие очертания этого имени и то, как выступающие над строкой элементы букв «Д» и «б» делали слово похожим на пустую чашу, ждущую наполнения. Проведя еще несколько минут в оцепенении, Пембертон впервые после трагического финала беременности жены достал из нижнего ящика рабочего стола альбом с фотографиями. Выложив альбом на стол рядом с бухгалтерской книгой, он раскрыл последний разворот. Слева здесь была вклеена карточка, изображавшая его самого в двухлетнем возрасте, но вниманием Пембертона сразу завладела фотография на соседней странице. Открытую бухгалтерскую книгу Пембертон придвинул ближе, чтобы имя «Джейкоб» оказалось прямо над снимком ребенка.

День был в самом разгаре, и бригада Снайпса рубила лес на хребте Биг-Форк, когда основной трос, крепивший нижний блок трелевочного агрегата, сорвался с пня. Снайпс посчитал, что, раз уж трелевочная бригада может пока передохнуть, его подчиненные ничем не хуже, а потому все работники расселись на бревнах, которые только что распилили. Над головами у них с пронзительным криком «уи-уи-уи» пролетела диковинная птица: тело и длинный, сужающийся к концу хвост изумрудно-зеленые, а голова ослепительно-желтая. Всего раз взмахнув крыльями, птица скрылась за кронами еще не срубленных деревьев.

Генрисон с тоской повернулся к зарослям, в которых исчезло невиданное чудо.

– Хоть бы перышко обронила, что ли, – посетовал он.

Бригада Снайпса и сама теперь представляла собой довольно пестро окрашенное сборище, поскольку после гибели Данбара все рабочие в той или иной степени переняли у бригадира тягу к ярким цветам. Генрисон вставил под ленточку шляпы перья щегла, сойки и кардинала, окружив макушку пушистым разноцветным нимбом; Стюарт нашил на рукава зеленые заплаты на манер шевронов, а верхнюю часть рабочего комбинезона прикрыл белым платком, в центре которого намалевал карандашом жирный красный крест. Апельсинового цвета заплатка Росса закрывала всю промежность, но никто, кроме него самого, не знал наверняка, всерьез это он или в насмешку над общим увлечением. Снайпс и сам справил обнову, заменив кожаные ремешки ботинок на ярко-рыжие бикфордовы шнуры от динамитных шашек.

Большинство мужчин закурили, свернув по сигарете. Бригадир достал из нагрудного кармана комбинезона трубку и очки, а из заднего – многократно сложенную страницу свежего номера «Эшвилл ситизен». Развернув газету на коленях, он раскрыл очки и тщательно протер их носовым платком, прежде чем погрузиться в чтение.

– Тут пишут, что подозреваемых в деле об убийстве доктора Чейни до сих пор нет, – немного погодя объявил Снайпс. – Старший шериф в Эшвилле уверен, что это сделал какой-то бродяга, ошивавшийся на вокзале, чтобы укатить затем на первом же поезде, идущем прочь из города. Он считает, что душегуба, скорее всего, уже не поймать.

– А не кажется ли старшему шерифу слегка странным, что убийца не воспользовался ни билетом до Канзас-Сити, который нашли в кармане у доктора Чейни, ни его чековой книжкой? – спросил Генрисон. – И вот еще вопрос: зачем бродяге сажать доброго доктора в туалетную кабинку, вырезав ему язык и сунув в каждый кулак по мятной конфетке?

– А может, в убийстве хоть немного замешан тот парень, что катается теперь на той самой машине, на которой прежде ездил покойный доктор, – добавил Росс. – Чем не улика?

– Нет, дружище, – возразил Снайпс, – в глазах закона такие детали веса не имеют.

Задрав лицо к голубым небесам, Росс неторопливо выпустил сквозь сжатые зубы струйку дыма и лишь после этого продолжил свою мысль:

– Сомневаюсь, чтобы кто-то занялся поиском других улик, ведь шериф давно на подкорме у Лесозаготовительной компании Пембертонов…

– Ты толкуешь сейчас про шерифа в Эшвилле, не про нашего Макдауэлла? – уточнил Стюарт.

– Верно, – кивнул Росс.

– Вряд ли шерифа Макдауэлла можно подкупить, – заметил Стюарт.

– Скоро мы это выясним, – успокоил его Росс. – Похоже, убийства только начались, ведь эти ребята потихоньку входят в раж. Даже не потрудились обставить дело так, будто и с доктором произошел несчастный случай, как с Бьюкененом. Такими темпами им вскоре придется серьезно раскошелиться, чтобы подмазать всех служителей закона в этом штате.