Сестра Керри (Sister Carrie)

The line was growing rapidly.	Очередь все росла.
Already there were fifty or more, and those at the head, by their demeanour, evidently congratulated themselves upon not having so long to wait as those at the foot.	Набралось уже больше пятидесяти человек, и стоявшие впереди явно были довольны, что им не придется ждать так долго, как другим.
There was much jerking of heads, and looking down the line.	Они оборачивались, пытаясь разглядеть конец очереди.
"It don't matter how near you get to the front, so long as you're in the first twenty-five," commented one of the first twenty-five.	- Неважно, какой ты по счету, лишь бы попасть в число двадцати пяти, - пояснил Г ерствуду один из этих счастливцев.
"You all go in together."	- Все входят вместе.
"Humph!" ejaculated Hurstwood, who had been so sturdily displaced.	-Гм!- пробормотал Герствуд, которого так безжалостно прогнали в конец очереди.
"This here Single Tax is the thing," said another.	- Единый земельный налог, вот что нужно, -сказал другой.
"There ain't going to be no order till it comes."	- Без этого порядку не будет.
For the most part there was silence; gaunt men shuffling, glancing, and beating their arms.	Большинство бедняков стояли молча. Исхудалые, оборванные, они переступали с ноги на ногу, посматривали на дверь и хлопали руками, чтобы немного согреться.
At last the door opened and the motherly-looking sister appeared.	Наконец дверь отворилась, и показалась рослая, полная сестра.
She only looked an order.	Она следила за порядком.
Slowly the line moved up and, one by one, passed in, until twenty-five were counted.	Очередь поползла вперед, люди входили один за другим, пока не набралось двадцати пяти человек.
Then she interposed a stout arm, and the line halted, with six men on the steps. Of these the ex-manager was one.	Тогда сестра протянула мощную руку, и очередь остановилась. Шесть человек оставалось на ступеньках, и среди них - бывший управляющий баром.
Waiting thus, some talked, some ejaculated concerning the misery of it; some brooded, as did Hurstwood.	В ожидании обеда одни разговаривали, другие жаловались на свою горькую судьбу, а некоторые, как Герствуд, угрюмо молчали.
At last he was admitted, and, having eaten, came away, almost angered because of his pains in getting it.	Наконец впустили и его. Он поел, но ушел обозленный тем, что кусок хлеба доставался таким мучительным путем.
At eleven o'clock of another evening, perhaps two weeks later, he was at the midnight offering of a loaf -waiting patiently.	Недели две спустя он стоял в полуночной очереди у магазина Флейшмана и терпеливо ждал выдачи хлеба.
It had been an unfortunate day with him, but now he took his fate with a touch of philosophy.	Это был неудачный для Г ерствуда день, но теперь он относился к своему положению философски.
If he could secure no supper, or was hungry late in the evening, here was a place he could come.	Когда ему не удавалось добыть чего-нибудь на ужин и его мучил голод, он мог прийти сюда.