Сестры-соперницы

Внутренне я улыбнулась. Я понимала, что ей не понравились высказывания дедушки о роли женщины в жизни, особенно в связи с Мелдер.

Она хотела защищать нас от реальности этого мира как можно дольше, но мы, как и большинство детей, знали о мире гораздо больше, чем полагала матушка. А что тут удивительного? Мы слышали разговоры слуг; мы видели, как они парочками ходят в лес; мы знали, что служанка Бесси забеременела и что наша мама устроила ее свадьбу с одним из конюхов. Мы знали, что детей находят не под кустами крыжовника.

Жизнь в нашем доме, где все шло гладко, где родители находились в добром согласии друг с другом, отличалась даже от жизни в замке Пейлинг. Наши кузины должны были больше разбираться во взаимоотношениях между мужчинами и женщинами. Розен как-то сказала: "Отец постоянно изменяет матери. Он лезет к каждой новой служанке. Он считает, что имеет на это право, поскольку является хозяином замка. Таким же был и дедушка. Конечно, если он бывает первым, то потом подыскивает девушке мужа да еще и дарит им домик, так что она получает что-то вроде приданого. Вот почему в округе так много детей, которые являются нашими кровными братьями и сестрами".

Трудно было сравнивать подобный образ жизни с тем, что вели наши родители. Но, так или иначе, мы знали обо всем. В общем, я хочу сказать, что мы были не столь невинны, как полагала наша мама.

В этот вечер, улегшись в кровать, я решила поговорить об этом с Берсабой.

- Он сказал, что мы созрели и готовы, - хихикая, напомнила я.

- Дедушка из тех мужчин, которые считают, что женщины годятся лишь для того, чтобы уложить их в постель.

- Ему пора бы уже потерять к этому интерес.

- Я думаю, с такими, как он, этого вообще не происходит.

- Он все время смотрел на тебя, - напомнила я.

- Чепуха.

- Конечно, смотрел. Как будто что-то такое о тебе знал.

- Я хочу спать, - заявила Берсаба.

- Любопытно все-таки, почему он так смотрел.

- Что? - сонно пробормотала она.

- Я говорю, любопытно, почему он так смотрел именно на тебя?

- Да не смотрел он. Спокойной ночи. И хотя я хотела продолжать разговор, она притворилась спящей.

***

Прошло два дня. Мы совершали конные прогулки с нашими кузинами и осматривали замок. Я прогуливалась к морю и собирала на берегу раковины и полудрагоценные камешки. У нас получилась приличная коллекция необработанных аметистов, топазов и любопытных кусочков кварца.

Я любила стоять на самом берегу, наблюдая за накатывающимися волнами; осыпавшими меня тучей брызг, и с визгом отбегая в последний момент от края прибоя.

Мне нравилось гулять по стенам крепости, поражавшей своей мощью. Стены и море - творение человеческих рук и творение природы - были двумя могучими противниками. Море, конечно, было сильней, оно могло разрушить эту твердыню; но и тогда оно было бы не в силах совсем стереть ее с лица земли. Дедушка Касвеллин бросил вызов морю, и море выиграло бой, но не совсем: ведь он продолжал жить в Морской башне и грозил волнам кулаком.

Раньше Берсаба тоже любила собирать на берегу камешки, но в этот раз она не проявила к ним интереса, заявив, что это занятие для детей. Так же, как и я, она любила ездить верхом. В первый день пребывания в замке мы выехали с кузинами, но вскоре заметили, что с нами нет Берсабы. Она просто обожала теряться. Вместе с нами были Розен, Гвенифер и два грума.

Я сказала:

- Она догонит нас или вернется в замок. Временами ей хочется побыть в одиночестве.

Мы не беспокоились за нее, как беспокоилась бы на нашем месте мама.

Я не ошиблась. Она действительно вернулась в замок. Она заявила, что потеряла нас, но решила не отказываться от прогулки. Окрестности она знала хорошо, а разбойников не боялась, считая, что сумеет на своей лошади ускакать от них.

- Ты же знаешь, что мама не любит, когда мы ездим в одиночку.

- Дорогая моя Анжел, - ответила она, - мы взрослеем. И чем дальше, тем больше мы будем делать то, чего не любит наша матушка.

Я видела, что она вновь отдаляется от меня, что невидимая нить, связывавшая нас, напряглась до предела. Она становилась чужой, у нее появились от меня секреты. "Однажды, - подумала я, - что-то рухнет, и мы станем всего лишь обычными сестрами".

На следующий день, опять собираясь на конную прогулку, я по ошибке взяла ее юбку для верховой езды и заметила, что к ней прицепились обрывки папоротника, а подол измазан глиной.

"Должно быть, она упала", - подумала я.

Берсаба подошла и уставилась на юбку.

- Слушай, - воскликнула я, - что произошло? Ты упала с лошади?

- Чепуха! - ответила она, забирая у меня юбку. - Конечно, нет.

- Но, сестренка, эта юбка испачкана землей. Это же ясно видно.

Она немного подумала, а потом сказала:

- А, я поняла. Это было вчера во время прогулки. Я нашла чудный пруд, спешилась и немного посидела на берегу.

- Тебе не следовало делать этого.., одной. Вдруг что-нибудь.., какой-нибудь мужчина... Сестра рассмеялась и отвернулась.

- В один прекрасный момент мы станем взрослыми, Анжелет, - сказала она, чистя щеткой юбку. - Вот и все, - и она повесила юбку в шкаф. - А с чего ты вдруг решила проверять мои вещи?