Северные гости Льва Толстого: встречи в жизни и творчестве

Но что думают молокане о Библии? Ответ «Это книга, такая же, как все остальные» Толстому понравился: «Совершенно верно, и в Ветхом Завете, и в Евангелиях есть места, которые можно сразу вычеркнуть»429. А божественность Христа, «самый опасный вопрос»? Слово взял старший в группе. Разве сам Иисус не отвергал собственную божественность? Толстой показал рукопись «Кто был Иисус Христос?» Федора Страхова, писателя и религиозного мыслителя430. Одно за другим Страхов отклонял утверждения о божественности Христа. «То, что люди думают по этому вопросу, может показаться неважным. Какое значение имеет то, что я считаю его Богом? – сказал Толстой. – И все же именно эта вера и порождает все заблуждения, ибо если он Бог, то я молюсь ему по воскресеньям и пою псалмы в его честь, но лишь в случае, если он человек, можно следовать за ним»431.

Настал черед молокан задавать вопросы Толстому. Что он думает о молитве? Такая молитва, как «Отче наш», где просят не о материальном, не о личной выгоде, а о преодолении искушений, очень сильно помогает в жизни – таков был ответ. Молодой молоканин запротестовал: «Какую пользу может принести молитва, если внешнего Бога нет? Кому мы в этом случае молимся?» – спросил он взволнованно. Толстой спокойно ответил:

Я тоже не признаю никакого внешнего Бога-творца. Есть религии, например конфуцианство, в которых нет понятия сотворения. Но все равно я не отрицаю Бога. Бога я ощущаю в моем сознании и одновременно ощущаю, что я не есть всё. Я чувствую дух истины, но не всю истину, а истину, которая открывается мне по мере того, как я ее ищу. Поэтому я говорю: Бог есть целое, я его часть432.

Молоканин не сдавался. Он не мог признать существование Бога, которого не понимал. Толстой терпеливо объяснил:

Даже если я не верю во всевышнего Бога с длинной бородой, мои мысли в любом случае идут в том же направлении, что и у тех, кто представляет себе Бога бородатым дядей. Но Христос дал нам новое представление о Боге – мое сознание едино с Богом. Это противоположно направлению, которое отрицает Бога. <…> Здесь есть то же противоречие: одни представляют Бога как внешнего творца, следствием этого становятся понятие искупления, воскресные службы и общественные богослужения, в то время как другие утверждают, что Бога нет, и в результате незнание, как следует поступать, расплывчатые представления о морали, потерянность433.

О «потерянности» молоканин ничего не знал. «Разве не достаточно любить ближнего и строить общество, где все равны и могут вести достойную жизнь?» Ярнефельту показалось, что это попахивает социализмом, но мысль Толстого работала быстрее: «Да-да, то есть любить ближнего! Но я говорю вам, что не может быть любви ближнего без Бога. Никто не начинает любить ближнего, потому что это в некоем смысле полезно ему самому. Посмотрите на духоборов, им трудно, но все равно они любят ближнего»434.