Шаги Командора или 141-й Дон Жуан

– Ай эм сори, – пытался я извиниться по-английски. Не знаю, поняла потерпевшая или нет, только улыбнулась, достав салфетку, вытерла платье и сумку.

Большая опочивальня, посередине – альков, возможно, помнивший жаркое дыхание августейшей особы и пылкого неофита, пользовавшегося успехом у дам. И путь, ведший сюда, пролегал через рукопись его сочинения о превратностях судьбы и истории.

* * *

Окончив вторую часть книги, он хотел было отправить ее дону Алонсо, но, передумав, решил сам отправиться в Вальядолид. Узнав о его намерении, королева через служителя Романо передала ему просьбу ознакомиться с рукописью. До этого он имел несколько встреч с ней. Одна из этих встреч произошла во время утренней конной прогулки в королевском лесу под Мадридом. На опушке, по тропе навстречу ему ехала всадница с непокрытой головой, в черной мантии, в широкой юбке поверх шароваров.

Золотистые волосы подсказали ему, кто эта одинокая наездница, и он немало удивился.

– Ваше величество!

– Не удивляйтесь. Я люблю уединение…

Он развернул коня. Поехали рядом.

– Может, посостязаемся? – она озорно сверкнула глазами.

– Слухи о моем наездничестве сильно преувеличены…

– Проверим! – она пришпорила коня. Кобыла у нее была резвая. Но Орудж-бей и не думал тягаться.

Доскакала до края кручи, обернулась, разрумянившаяся:

– Вы нарочно даете мне фору?

– Да нет. Мужчины всегда останутся в проигрыше.

– Что-то не верится.

Поехали шагом.

Вороной жеребец стал проявлять нескромный интерес к белой кобыле королевы, порываясь к ней, тычась мордой, обнюхивая.

– Что это на нее нашло? – спросила Маргарита.

– Пора спарки. Как только чуют момент, они рвутся друг к дружке.

– И как чуют?

– По запаху…

– Чудно… Глядите, как дрожит… – она показала на свою лошадь.

И пришпорила, и понеслась. Орудж-бей устремился вдогонку. Не понять было, кто кого догоняет – жеребец кобылу, или кабальеро – даму…

После этой случайно (а может быть, и нет) встречи они виделись еще у королевы на утреннем туалете, и еще при совместной прогулке в пойме реки Мансанарес. Инициатива исходила от нее. Она интересовалась укладом шахских дворцов и семейной жизнью восточных монархов. Она не могла поверить в привязанность суфийских правителей к своим благоверным женам и «подсобную» роль гаремов, которые служили лишь для временных утех.

Орудж-бей всячески старался уклониться от этой щепетильной темы.

Кто знает, может, она испытывала его. Прогулку к реке Мансанарес они совершили в карете королевы, конечно, это стало общеизвестным фактом, но никто не заподозрил королеву в том, что королева приблизила к себе неофита-«персиано» в качестве «кортехи».

…Во дворец он явился под вечер. Его вышел встречать Рамоно. Гвардейцы у входа из наемных немцев вытянулись в струнку. Рамоно сопроводил его в гостиную, где у камина сидела донья Мария, раскладывавшая пасьянс. При виде гостя поднялась, поклонилась, Орудж-бей ответил поклоном; донья вышла.

Часы на стене пробили шесть раз. Их было несколько, разных видов и окрасок – реликты из коллекции Карла Пятого; после завершения строительства дворца Филипп Второй велел их установить на стенах.

Королева, вошедшая в горничную, застала гостя за созерцанием антикварных ходиков.

Рукопись лежала на столе.

Королева была в обычном облачении – в голубой «ропе» из тонкого шелка, длинный юбке, подол которой стлался по полу, как шлейф, в кофте с короткими рукавами и глубоким вырезом, чуть ли не наполовину обнажавшими белые груди; искрометные волосы связаны узлом на затылке, но две непослушные пряди ниспадали на лебяжью шею.

Гость шагнул навстречу и поцеловал ей ручку. Показалось, что ее рука пахнет молоком.

– Рамоно, ты свободен, – сказала она застывшему в дверях слуге.

Тот вышел. Королева подошла к камину, поворошила щипцами головешки.

– Эта зима, похоже, обещает быть суровой.

Приблизилась к окну.

– Жизнь очень скучна, не так ли, дон Хуан?

Он отмолчался. Вошедшая дуэнья накинула на плечи королеве леопардовую шкуру.

– Огонь, кажется, гаснет, – заметила она и хотела было подбросить поленьев, но королева остановила:

– Не трудись, Мария. Я сама.

Дуэнья молча удалилась.

Взяв рукопись со стола, Маргарита стала просматривать страницы. Чтение затянулось. Судя по ее задержавшемуся напряженному взгляду, один эпизод привлек ее особое внимание. Брови нахмурились. Автору даже показалось, что она может что-то выкинуть с рукописью, чего доброго, бросить в камин. Отставив текст, подняла глаза:

– Дон Хуан, действительно ли Хейранниса любила того молодого кабальеро? – она имела в виду младшего брата крымского хана Адиль-Гирея.

– Не могу утверждать с полной уверенностью, но во дворце такого мнения придерживались немало людей.

– Печальная история, – вздохнула она, поглаживая мех на плечах.

Ему нравилось, что мех леопарда появился неспроста.

– Ваше величество, похоже, вам доставляют удовольствие плохие воспоминания.