Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

Кэтрин умирает, но не умрёт вражда между Хитклифом и Линтоном, она омрачит жизнь их детей, ибо «из чресл враждебных – любовников чета произошла», которая испытает на себе всю тяжесть предательства, совершённого некогда Кэтрин Эрншо. Хитклиф, ненавидящий всё «линтоновское», в том числе своего сына Линтона и дочь Эдгара и Кэтрин, Кэти, употребив обман и насилие, заставит её выйти замуж за своего жалкого отпрыска, который вскоре умрёт. Хитклиф превратит жизнь невестки в нескончаемую муку. Добрая, отзывчивая Кэти станет угрюмой и мрачной. Такой её увидит Локвуд в ненастный вечер, когда ему пришлось заночевать в доме Хитклифа. Локвуд вновь появится на Грозовом перевале только год спустя. Здесь он найдёт разительные перемены. Кэти и племянник Хитклифа Гэртон любят друг друга, снова повторяя давнюю историю любви Кэтрин Эрншо и Хитклифа, только – со счастливым концом. А сам Хитклиф умрёт; его «позвал» блуждающий в вересковой пустоши дух Кэтрин Эрншо, и он похоронен рядом с ней. Наконец, оказавшись «вместе», они, как надеется Нелли Дин, обретут покой.

Таков роман, который Гаскелл, создаётся впечатление, не совсем охотно причислила к гениальным. И её, и других читателей ставила в тупик почти садистская жестокость Хитклифа, который (тут невольно вспоминаются стихи Лермонтова) тоже «весь мир возненавидел, чтобы… любить сильней» свою Кэтрин. Да и Кэтрин очень далека от идеала доброты. Она может быть жестока и коварна, её своенравие граничит с деспотизмом, она суетна и тщеславна. Жестокость свойственна не только ей и Хитклифу, который мучает жену, а к умирающему сыну отказывается позвать врача. «Страх делает жестоким» даже «цивилизованного» лондонского джентльмена Локвуда; вспомним ту ужасающую сцену, когда он трёт руку девочки о край разбитого стекла.

Правда, это сон, но рассказан он с такой выразительностью, что видение воспринимается как реальность. Эта борьба страстей, «безудержных и беспощадных», отпугивала чувствительного рядового читателя, предпочитавшего возвышенные литературные обманы, хотя в реальной действительности он мог быть жесток так же (достаточно вспомнить отвратительную эксплуатацию детского труда на фабриках и шахтах Англии), почему журнал «Атенеум», восхитившийся было романтической поэзией Эллиса Белла, характеризовал его роман как «неприятную историю, рассказывающую о болезненном и исключительном, делающую акцент на актах физической жестокости, созерцание которых отвращает истинный вкус»[48]. Критик не заметил, что «Грозовому перевалу» свойственны моральная сила и мудрость: жестокости, своенравию, коварству и безумию у Эмили Бронте неизменно противостоит разумное и справедливое отношение к происходящему йоркширской крестьянки Нелли Дин. Она как бы осуществляет суд совести над всеми поступками героев романа, и этот суд иногда суров и всегда неподкупен.

Но Хитклиф и Кэтрин Эрншо, кажется, и не могут быть другими. Они словно часть природных стихий, которые неистовствуют на Грозовом перевале. Было бы странно уговаривать стихии смириться. Точно так же ярость, свирепствующая в Хитклифе, его страсть и ненависть неподвластны разумному слову. Поселившись в его душе, они и направляют его поступки, в этом отношении он и Кэтрин – типичные герои романтического произведения, в котором акцент перенесён с окружающей среды на личность. Жизненные обстоятельства словно бы и не оказывают такому герою сопротивления, он сам «формирует» жизнь, подчиняя её своей прихотливой воле, и в то же время – утверждает роман – воля человека ограничена Роком, против которого бесполезно бороться. Однако, на наш взгляд, в обличии Рока здесь как раз и выступают реальные обстоятельства жизни – исторические, социальные, классовые. Парадоксально, но это романтическое повествование, где Эмили Бронте даёт волю самой причудливой фантазии, где стенают привидения и где главный герой словно бы воплощает тёмное, «бесовское» начало, иногда производит впечатление большего реализма, чем торнфилдские сцены и финал «Джейн Эйр». Силой своего таланта Шарлотта Бронте заставляет нас поверить в любовь Рочестера и Джейн и делает правдоподобным счастливый конец романа, хотя читатель не может иногда не думать, что такой конец продиктован скорее субъективной авторской волей, а вот в «Грозовом перевале» стихийные страсти Хитклифа и Кэтрин, невозможность им соединиться, предательство Кэтрин в конечном счете объясняются всё-таки весьма реальным социальным фактором: дворянским снобизмом Кэтрин, не желающей унизиться до брака с безродным Хитклифом.