Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

Вопрос неслучайный, потому что «демократка Кэролайн» живёт в доме деспотичного и консервативного пастора Хелстона, для которого правящие классы всегда правы, а почти все женщины – слабоумные существа. Он, конечно же, и мысли не допускает, что его племянница способна думать о чём-то ином, кроме «шитья и стряпни», как это «свойственно» и «подобает» всем женщинам, он и понятия не имеет, что в его доме назревает противодействие, что пройдёт время, и Кэролайн заявит о желании распоряжаться собственной жизнью. Героиня и этого романа Бронте поддаётся общей атмосфере времени: не только рабочие неспокойны и требуют принадлежащего им по справедливости, раздумывают о своих правах и женщины. Бунт Кэролайн направлен против того унизительного положения, которое ей предназначается обычаями и традициями. После измены Мура она проходит тяжкий путь воспитания чувств, воспитания человеческого достоинства. Она пытается уяснить, как устроен ум «делового человека», видеть вещи, как они есть на самом деле, отрешиться от «романтики». Поняв мотивы поведения Мура, потеряв надежду на брак с ним, Кэролайн впервые задумывается над тем, как жить дальше: «Очевидно, я останусь старой девой… Но, интересно, для чего же я тогда родилась? Где моё место в мире?.. Вот вопрос, который многие старые девы пытаются разрешить. Другие люди решают его за них, говоря: «Ваше дело – творить добро другим, помогать, когда ваша помощь понадобится». В какой-то степени это правильная и очень удобная доктрина для тех, кто её придерживается, но, думаю, некоторым человеческим созданиям выгодно поддерживать такое положение, когда другие создания посвящают им свою жизнь и оказывают услуги, за это они воздают им хвалу и называют преданными и добродетельными. Но разве этого достаточно? Стоит ли ради этого жить? Разве добродетель состоит в самоотрицании? Не верю. Ненужное уничижение порождает тиранию, слабость и уступчивость потворствуют эгоизму… Каждый человек имеет свою долю прав. Подозреваю, это очень бы способствовало счастью и благополучию всех, если бы каждый знал, что ему причитается, и держался бы за это, как мученик за веру».

В раздумьях Кэролайн, разумеется, содержится полемика с тем распространённым в викторианском обществе представлением о роли «старой девы», которая должна была жертвовать собой в интересах более удачливых родственниц и никогда не жаловаться на судьбу. Примеров такой жертвенности было немало в литературе, достаточно вспомнить роль «доброго ангела», «сестры» Эгнес при Доре, первой жене Дэвида Копперфилда.

Но эти раздумья интересны тем, что они выходят за сферу чисто женской, «феминистской», проблемы; к словам о том, что некоторым выгодны подчинённое положение других, их слабость и уступчивость, которые порождают «тиранию» и «эгоизм», напрашиваются другие, социальные, комментарии. Шарлотта Бронте подтверждает своё понимание «женской» проблемы как части общего социального положения зависимых и угнетаемых. Нельзя при этом не вспомнить её письмо к мисс Вулер – об одинокой женщине, «спокойно и упорно» свершающей свой путь: Шарлотта, несомненно, наделила и Кэролайн своими мыслями о положении незамужней женщины в обществе, и создаётся впечатление – уже не Кэролайн мысленно, а сама Шарлотта Бронте обращается с призывом: «Мужчины Англии! Взгляните на своих бедных дочерей: многие из них увядают под домашним кровом, становятся жертвой чахотки и слабого здоровья… Отцы! Неужели вы не можете изменить такое положение?.. Вы хотели бы гордиться своими дочерями, никогда не краснеть за них – тогда сделайте их жизнь интересной, дайте им занятие, которое подняло бы их над флиртом, интригами, кознями и сплетнями. Если ум их будет по-прежнему узок и ограничен – они всегда будут для вас наказанием, заботой, а иногда и бесчестьем: развивайте их ум – дайте ему простор и работу, и они станут для вас самыми весёлыми спутницами, когда вы здоровы, самыми нежными няньками, когда вы больны, самой надёжной опорой вашей старости».