Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

С точки зрения «заведённых правил» Шерли совершала мезальянс, но это и есть то индивидуальное, вернее, особенное, что содержится в её сложном характере. В критике высказывалось мнение, что, заставив Шерли предпочесть Луиса Роберту, Шарлотта Бронте погрешила против реализма, но именно так логически, сообразно особенностям характера, должна поступить упрямая Шерли, и вряд ли можно с полной категоричностью утверждать, что Бронте осталась бы в рамках реализма, выйди Шерли замуж за титулованного сэра Филипа, потому что богатые наследницы, как правило, так и поступают. На наш взгляд, Бронте, показав индивидуальные черты характера Шерли, всё же осталась верна правде жизни. Истинная представительница своего класса, собственница Шерли уважает силу и авторитет, в чём бы они ни выражались, но по-настоящему она, очевидно, станет счастлива тогда, когда Луиса изберут мировым судьёй графства: его хорошие качества ещё больше выиграют в её глазах, получив социальный статус. Гораздо менее убедительно превращение Мура в просвещённого и либерального хозяина «рабочих рук», постигшего всё «неразумие» эгоизма. Роберт не уехал в Америку. Наполеон потерпел поражение в России, континентальная блокада отменена, весь залежавшийся на складах товар раскуплен, фабрика Мура вновь открылась, и он увеличил количество рабочих. Он даже не стал разыскивать злоумышленника, покушавшегося на его жизнь, а когда выяснилось, что это был сумасшедший ткач, умерший от белой горячки, то пожертвовал вдове гинею. Таков преобразившийся Мур. Он испросил прощение у Кэролайн за измену, она его простила, и пастор Холл обвенчал её с Муром в тот самый день, когда пастор Хелстон навеки соединил Луиса и Шерли. Старая фабрика Мура была снесена, на её месте воздвигнуто современное фабричное здание, а возле него коттеджи для рабочих. На лесистых равнинах Йоркшира уже нет места феям – говорит Бронте на последней странице «Шерли». Кстати сказать, в этом утверждении не чувствуется никакой романтической ностальгии по прежним временам: Шарлотта Бронте питала интерес и уважение к техническому прогрессу, не разделяя, как уже говорилось выше, феодальных иллюзий младоторизма.

Английская исследовательница творчества сестёр Бронте Уинифрид Герен, характеризуя писательниц, и прежде всего Шарлотту, хорошо сказала о свойственной им «силе честности», которой были отмечены их отношения с окружающими. То же можно сказать и о романе: «Шерли» – честная, искренняя книга, чего бы она ни касалась: взаимоотношений Мура и рабочих или описания чувств отвергнутой Кэролайн Хелстон.

Бронте сознательно стремилась видеть и запечатлеть жизнь в «откровенном свете реальности», – как о том говорилось в письме к мисс Вулер, но именно неподкупная честность заставляет её в том же письме признать, что она, Шарлотта Бронте, не вполне изжила все «иллюзии молодости». Не в последнюю очередь это относится к её политическим иллюзиям. Политические симпатии Бронте, что у Кингсли, тоже были разделены между «рабочим и аристократом», точнее, между «бедняком и аристократом». Её демократическая убеждённость в равенстве всех «перед Господом и на самом деле» (как говорила Джейн Рочестеру) была одним из импульсов к созданию социально-критического романа «Шерли». Унаследованные «проторийские» симпатии заставляли её отрицательно относиться к угрозе революционного, классового возмездия и чартизму. Отсюда – примирительный, «романтический» финал этого правдивого романа – и это, безусловно, отход от реального разрешения конфликта, который на самом деле завершился смертью фабриканта Картрайта (а возможно, именно его столкновение с луддитами было использовано Бронте как основа подобного эпизода в романе). Важно, однако, отметить, что Бронте сумела уловить одну из главных общественных тенденций времени: верхи не могут жить, как прежде, они должны применяться к обстоятельствам, учитывать недовольство масс, пытаться найти новый modus vivendi, и поэтому «перерождается» Роберт Мур – это его «ответ» на изменившиеся обстоятельства. Совершенно так же перерождался диккенсовский ростовщик Скрудж («Рождественская песнь»), терпел крушение Домби, воплощение духа собственничества, эгоизма и коммерческой гордыни, и в том же заключалось высшее торжество правды в романе «Шерли». Создать романтическое произведение в духе торнфилдских сцен «Джейн Эйр» Бронте уже не могла, даже если бы её издатели очень того хотели. Она и впредь намерена придерживаться своей реалистической «доктрины», хотя предполагает, что с нею могут быть несогласны. Пусть, однако, её издатели возлагают не слишком большие надежды на будущие произведения Керрера Белла. Она боится причинить фирме Смита материальный ущерб и просит не рассчитывать на неё как на плодовитого автора.

Такие неоднократные заявления Шарлотты нисколько не обескураживали её издателей. К чести Смита и Уильямса, они верили в её талант, всячески пытались её ободрить и поддержать.