Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

Поездка в Шотландию состоялась, хотя и не совсем по плану, разработанному Смитом. Ему пришлось отправиться в поездку с сестрой, а Шарлотта обещала ждать их в Эдинбурге. В Эдинбурге они провели всего три дня вместо недели, и Смит был несколько обижен тем, что не всё вышло так, как он задумал, ведь он хотел, чтобы мисс Бронте получила полное представление о Шотландии. Но она была довольна поездкой. Кроме Эдинбурга, она побывала в Эбботсфорде, любовалась «замком» Вальтера Скотта. Писатель давно умер, но для неё он был жив всегда, и разве можно было забыть, как в детстве все они прониклись к сэру Вальтеру глубочайшим почтением, читая его романтическую поэму «Мармион»? Не случайно эта поэма услаждала одинокие вечера Джейн Эйр, учительницы мортонской школы. Шотландия, с её «оссиановскими туманами и рассветами», всегда прочно владела воображением Шарлотты, а теперь она увидела её воочию. Лондон по сравнению с «Дун-Эдином» – всё равно, что «проза по сравнению с поэзией», – напишет она Уильямсу, или «страница истории – со скучным политэкономическим трактатом», – это из письма к Летиции Уилрайт, с которой она познакомилась в Брюсселе.

После недолгого пребывания в Брукройде у Эллен она вернулась в Хауорт. Теперь, когда Эмили и Энн не было в живых, каждое такое возвращение вызывало приступ депрессии. Пребывание в Хауорте стало тягостным. Очевидно, внезапные переходы от замкнутой, одинокой жизни дома к «лондонской бурной стихии» и обратно тяжело сказывались на расшатанных нервах. Докучной становилась опека отца, которого тревожило состояние её здоровья. Кроме того, у него сложилось впечатление, что Шарлотта скоро выйдет замуж, а это не могло не беспокоить мистера Бронте, и не только из-за старческого эгоизма. Он питал серьёзные опасения, что её здоровье не выдержит бремени супружеских обязательств. Будущее показало, что он был прав в своём предвидении.

Вся радость теперь была в получении вестей из Лондона, с Корнхилл-стрит. Смит и Уильямс посылали ей книги для чтения, среди них – «Эссе» видного историка Т. Маколея, стихи Вордсворта, роман Ч. Кингсли «Ол-тон Локк» (1850), в котором, кстати сказать, этот популярный писатель-проповедник воздавал хвалу «чартистам и коммунистам», что было воспринято Бронте без особого энтузиазма. Письма значили для неё очень много. Это даже беспокоило, нельзя так зависеть от почты – выговаривала она самой себе. Смит прислал портрет, написанный Ричмондом, а для мистера Бронте – портрет герцога Веллингтона. Портрет дочери, при том, что «выражение лица доброе и верно жизни», был принят им не вполне: по его мнению, она выглядела на этом, ставшем потом знаменитым, портрете «слишком старой». В августе она ненадолго опять покидает дом, едет к чете Кей-Шаттлуорт, едет неохотно, подчинившись настояниям отца. Поездка, однако, принесла ей новую дружбу, которой она очень дорожила. Она встретилась с Элизабет Гаскелл.

Временная летняя резиденция хозяев была расположена в знаменитом Озёрном крае Англии, прославленном поэтами-лейкистами Вордсвортом, Колриджем и Саути, и сэр Джеймс усердно вывозил своих гостей на прогулки, чтобы они вдосталь полюбовались окрестностями. Они любовались, терпеливо снося комментарии своего «гида». Вместе Гаскелл и Бронте провели три дня. Вот как Гаскелл описывает их первую встречу: «В хорошенькой гостиной сидели сэр Джеймс и леди Кей-Шаттлуорт, а также миниатюрная дама в чёрном шёлковом платье… она сразу же встала и подошла пожать мне руку…

Когда я спустилась к чаю, маленькая дама усердно занималась рукоделием и почти всё время молчала, но у меня было достаточно времени, чтобы как следует разглядеть её. Она (по её собственным словам) физически недоразвита, худа и почти на голову ниже меня. У неё мягкие каштановые, не очень тёмного оттенка волосы; глаза очень хороши и выразительны, они смотрят прямо и открыто и того же цвета, что волосы. Рот велик, и не хватает нескольких зубов, лоб квадратный, широкий и несколько нависающий. У неё очень приятный голос. Она несколько неуверенно подыскивает выражения, но, раз выбранные, они всегда естественны и удивительно точны; в ней нет никакой аффектации, всё в ней очень просто»[78].

К Гаскелл Шарлотта Бронте сразу почувствовала доверие, во всяком случае, она немало рассказала ей о своей жизни, и это было невесёлое повествование. Гаскелл слушала сочувственно. Шарлотта ей нравилась, особенно удивительным сочетанием «простоты и силы». Интересно замечание Гаскелл, что они почти по всем предметам придерживались разного мнения и много спорили. Шарлотта называла миссис Гаскелл «демократкой» (возможно, ей не нравилось её отношение к чартизму). Тем не менее разные вкусы не помешали им радоваться обществу друг друга. Сразу же по возвращении в Хауорт Шарлотта посылает Гаскелл томик стихотворений Керрера, Эллиса и Эктона Беллов, как обещала: ей приятно, что Гаскелл захотелось прочитать их, и она рекомендует обратить внимание прежде всего на «одушевлённые» поэмы Эллиса; «простые и правдивые» стихи Эктона тоже небезынтересны…[79]