Шарлотта Бронте. Очерк жизни и творчества

Мир, замри! О вы, тысячи рыдающих, ломающих руки в отчаянье на ждущих берегах, вы хотите услышать голос, который замолчал, который всё молчит, но в наступившей тишине некоторые уже никогда ничего не промолвят, ещё до восхода солнца для них навеки наступила ночь!

Здесь остановимся, и сразу. Сказано достаточно. Не надо тревожить кроткие, добрые сердца. Пусть те, кто обладает неомрачённым воображением, надеются. Пусть представляют себе восторги встречи, преодолевшей ужас, утешаются мыслью о спасении, чудодейственном избавлении от отчаяния, радости, дарованной возвращением. Пусть рисуют себе картину свидания и последующей счастливой жизни».

Поль Эмманюэль погиб, а Люси навсегда осталась одинокой и несчастной. Напрасно Патрик Бронте, не любивший печальных развязок, изъявлял желание, чтобы роман кончался благополучно. По словам Гаскелл, идея гибели Эмманюэля была так «впечатлена» в воображение Бронте, что неминуемо должна была стать реальностью романа.

Работа шла тяжело, с постоянными перерывами. Зимой 1851–1852 года Шарлотта Бронте болела. Летом пришлось поехать в Скарборо. Три года назад, похоронив Энн, Шарлотта отдала необходимые распоряжения «о надгробном камне». Теперь она приехала убедиться, всё ли сделано как надо, и увидела, что в надписи на памятнике много ошибок. Прошло не меньше месяца, пока они были исправлены. Погода стояла скверная, но это не мешало Шарлотте бродить по берегу. Пребывание у моря принесло ей пользу. Всю зиму она страдала гепатитом, боли не позволяли сидеть за столом. Теперь она чувствует возможность работать, а работа, как всегда, укрепила дух. Осенью 1852 года она уже может послать Уильямсу и Смиту две части рукописи «Виллет». Она нетерпеливо ждёт их суда, умоляя не щадить её, быть предельно откровенными. Она тем более нуждается в нелицеприятном суждении, что теперь ей не с кем посоветоваться, ведь «Джейн Эйр» и две трети «Шерли» были написаны в иных условиях: рядом были строгие ценительницы – сёстры. Уильямс и Смит сообщают своё мнение. Оно благоприятно, правда, по словам Смита, не совсем убедительна та внезапная перемена чувств, которую переживает доктор Бреттон, когда отнимает любовь у Джиневры и отдаёт её Полине. До некоторой степени он прав, хотя Бронте пыталась обосновать эту перемену психологически: во-первых, возникновением тайных сомнений у самого Джона – в допустимости для девушки «из общества» принимать дорогостоящие подарки, пусть от влюблённого в неё человека; во-вторых, небрежным и обидным поведением Джиневры в театре, в-третьих, некоторой суетностью натуры самого Джона, который довольно чувствителен к красоте, когда она подчёркнута дорогим нарядом. Это, кстати, заставляет Люси с горечью думать, что, будь она такова, как есть, замкнутая, печальная, ничем не привлекающая сердца, но обладай «добавочными преимуществами богатства и положения», его отношение к ней, возможно, не осталось бы прежним. Сама же Люси спокойно и даже пренебрежительно относится к тому, что влечёт столь многие умы и сердца. Для неё «родословная и социальное положение» – обстоятельства «третьестепенного» значения.

Нет, Люси не относится к тем, кто чувствует себя униженными морально своим незаметным, «низким» положением, для которых «потерять связи – значит утратить самоуважение», для которых происходить «из простолюдинов, а не дворянства, бедняков, а не богатых, рабочих, а не капиталистов», – значит презирать самих себя, особенно если «неприглядное» происхождение тщательно скрывалось, а потом обнаружилось. Вот почему Люси и помыслить не может, чтобы променять скромное место учительницы на должность любимой компаньонки, обязанной, однако, считаться с капризами и настроениями хозяйки, которая ей щедро за это платит.

Но Джон относится к мнению мира и его ценностям иначе, чем Люси, и, остановись Бронте на этом подробнее, она могла бы сделать более убедительным и разрыв Джона с Джиневрой, и невозможность для него проникнуться к Люси более нежным чувством. Сама Бронте объясняла это так в письме Смиту: «Люси не должна выйти замуж за д-ра Джона, он слишком молод, красив, жизнерадостен, у него слишком приятный характер; он – «кудрявый любимец» Природы и Фортуны и должен вытянуть счастливый билет в жизненной лотерее. Его жена должна быть молода, богата, миловидна, он должен быть очень счастлив. Если Люси и выйдет замуж, это будет учитель – человек, которому свойственно много такого, что надо прощать или терпеть. Но я не очень милостиво расположена к мисс Фрост[86]. Я с самого начала не собиралась направлять её по благоприятствующему жизненному пути»[87].