Шесть рассказов

Против ожидания, Макиэ проявила полное равнодушие к своему положению, да и к Сасаки. Она не мешала ему разобраться в своих чувствах.

— Почему же ты решила идти в Есихара? Ведь там очень плохо.

— Да слишком много хлопот причинила я своим хозяевам. Они ведь и держат меня потому, что я обещала им пойти туда, после того как поправлюсь.

У Сасаки на мгновение навернулись на глаза слезы. Он торопливо достал кошелек, вынул двадцать иен и сунул их в руку Макиэ.

— Я туда летом уйду. Если будешь в тех местах, заходи. Заведение называется «Эйро»... — сказала Макиэ, складывая вчетверо две десятииеновых бумажки и пряча их за пояс.

Само название «Есихара» вызывало у Сасаки чувство брезгливости. И если такая женщина, как Маки из «Мезон Виоль», опускается до того, что идет в Есихара, это трагедия. Вот если бы в Хонмоку, это дело другое. Сасаки был убежден, что Хонмоку — место отличное, а Есихара — «трущобы». Вообще, он держался правила — даже во время поездок избегать гостиниц с японскими порядками, а останавливаться в отелях европейского типа. ‘Он и спал только на кровати. И глядя теперь на Макиэ, в этой грязной лачуге, он решил, что это йх последняя встреча...

В начале июня Сасаки получил повышение — его перевели в отдел общественной жизни, и он снова переехал в фешенебельный квартал Кодзимати, в отель «Укон», неподалеку от фотоателье «Тодзе». Конца войне не было видно, жизнь становилась все суровее, все тяжелее. Правительство установило строгий контроль над продажей предметов первой необходимости. Раньше Сасаки, бывало, попросту выбрасывал в канаву порвавшееся белье или дырявые носки, завернув их для приличия в газету. Теперь настали тяжелые времена — трудно было купить даже такие мелочи, и ему приходилось терпеть всякие мелкие лишения. В одном ему повезло. Он упросил хозяйку отеля предоставить ему полный стол, и хотя он не мог «роскошничать», как прежде, все же ему теперь не приходилось скитаться по городу в поисках еды.

После свидания с Макиэ в Хондзё Сасаки больше ее не встречал и даже не вспоминал о ней. Он жил бездумно, наслаждаясь относительно независимой и беззаботной жизнью. Между тем из редакции продолжали понемногу забирать сотрудников в армию. Журналисты, чтобы избежать мобилизации, добровольно уезжали на фронт военными корреспондентами. И Сасаки, трезво взвесив обстановку, решил, что сидеть и ждать, пока ему пришлют мобилизационную повестку, глупо. Он обратился к влиятельным людям с просьбой как-нибудь помочь ему. Впрочем, несмотря на тревожную атмосферу военного времени, Сасаки продолжал свою беспечную холостяцкую жизнь, не отказывая себе в удовольствии выпить порой чашечку сакэ или провести ночь со случайной знакомой.

Однажды, на исходе жаркого летнего дня, Сасаки с несколькими приятелями из редакции отправился в Асакуса. Они посмотрели комедию «Сакэ и солдат», покритиковали танцовщиц, а затем пошли в один кабачок у моста Каннабаси, где они частенько бывали и раньше. Учения по противовоздушной обороне в то время проводились уже довольно часто, и в эту ночь все дома у Каннабаси были затемнены. Время от времени у какого-нибудь дома, из которого просачивался свет, ругался в мегафон дежурный, хотя ночь была лунная и широкая асфальтовая мостовая сверкала, как река. Опьяневший от выпитого сакэ, пошатываясь и напевая вполголоса военный марш, Сасаки вышел из кабачка и остановился у пожарной бочки за естественной надобностью. Ночь чаровала своим великолепием. Таинственно блестели мокрые крыши домов, озаренные ярким лунным светом. Дул легкий ночной - ветерок, нагретый жаром раскаленного за день асфальта. И хотя ветерок был теплый, разгоряченному Сасаки он доставлял удовольствие. Настроение у Сасаки было отличное, и, завершив свое несложное дело у пожарной бочки, он вдруг вспомнил о Макиэ. Как же оно называется?.. Очень похоже на название соевых конфет... Ах, да, «Эйро»!—вспомнил он название заведения и решил, что ему надо повидать Макиэ. Он попросил официанта вынести ему через черный ход портфель и шляпу и, ничего не сказав приятелям, отправился пешком по освещенной луной дороге в сторону Еси-хара. В одном месте наперерез ему из переулка выбежало несколько смеющихся женщин с ведрами в руках, видимо, выполняя что-то, связанное с противовоздушными учениями.

Сасаки никогда не бывал в Есихара. Этот район представлялся ему густой вишневой аллеей, по обеим сторонам которой стоят старинные дома увеселительных заведений. Он, смущенно улыбаясь, спросил дорогу у попавшегося ему навстречу мужчины.

Когда он подошел к Есихара, там тоже все было погружено в темноту. Вероятно, учения охватили и этот район. Время от времени, когда открывалась дверь какого-нибудь домика, впуская посетителя или выпуская зеваку, зашедшего только «прицениться», на дорогу струился синий свет. У швейцара, стоявшего в дверях одного большого заведения, Сасаки спросил, как пройти к «Эйро», но старый «вышибала» даже и не слышал о таком названии. Тогда Сасаки вежливо обратился к проходившей мимо женщине, похожей на служанку.