Шихуа о том, как Трипитака великой Тан добыл священные книги

Несомненно, что здесь сказалось влияние «Жизнеописания», в первых пяти главах которого достаточно подробно изложен путь Сюань-цззана в Индию и обратно. Основным материалом для этих глав служили «Записки» Сюань-цззана. Но разные цели авторов названных сочинений привели к использованию и разных приемов их организации. В «Записках», интересовавших самого императора сведениями о западных соседях, повествование, в котором тема путешествия была главной, строится по пространственному принципу. Путь героя в пространстве четко определен двумя характеристиками - направлением движения до странам света (называются все восемь) и расстоянием (от одной-двух до нескольких сотен ли) между называемыми географическими пунктами. Все записи построены по определенной схеме, которая варьируется лишь в деталях содержания: «на [направление] от [название географического пункта или места], пройдя [количество] ли приходишь в [название]». В таком сочинении, как «Записки», соответственно их первоначальной задаче требовались конкретные, точные и подробные данные. Авторов же «Жизнеописания» интересовала вся жизнь знаменитого монаха, отданная служению буддизму. Путешествие его в Индию (в плане точного описания пройденного пути) для них было лишь одной и, по видимому, далеко не главной страницей его жизни. Кроме того, жанр биографий, в том числе буддийских, имел уже давнюю традицию написания и уровень беллетризации в них был достаточно высок вообще и, конечно, несравненно выше, чем в сочинении, представляющем собою род историко-географического отчета о странах. Поэтому географические сведения, приведенные в «Жизнеописании», не столь уже подробны и обстоятельны[227]. Они сильно сокращены и обобщены, но в то же время сюда введено много новых данных, более подробно освещающих сам процесс путешествия - названы места остановок в пути и время, проведенное там, четко обозначена последовательность посещения различных мест, рассказаны дорожные происшествия и приключения, приведены сведения о встречах и беседах с различными людьми и т. д. Таким образом, в «Жизнеописании» дается более широкая картина путешествия Сюань-цззана в целом, но более обобщенная картина пройденного им пути[228]. Детали и подробности здесь опущены, выделены более крупные отрезки пути и наиболее важные его этапы, цифры, характеризующие расстояния, укрупняются (называются не менее десятка ли), некоторые просто убираются. Частично исчезают указания на направление движения героя (или местоположения какого либо объекта описания). Вместо них появляется некая обобщающая, разговорная формула, отражающая, несмотря на все зигзаги дороги и отклонения от нее на отдельных участках пути, неуклонное движение Сюань-цззана вперед - на Запада, в Индию, что было для автора «Жизнеописания» наиболее существенным. Так, формула цянь цюй («двигаясь вперед») становится полноправным заменителем ориентации по странам света. Вместо точной цифры расстояния появляется его довольно общая мера (например, «несколько сотен ли» или «что-то около (кэ) ста с лишним ли»). Обращает на себя внимание и введение в повествование наречия ю («снова еще, опять»), частое (иногда по два-три раза в небольшом от рывке) повторение которого перед глаголом движения (в данном случае, преимущественно, так же как и в «Записках», син - «идти, передвигаться») создает впечатление непрерывности и напряженности движения, определенного ритма. Появляется в «Жизнеописании» и измерение расстояния временем нахождения в пути[229].

Хотя для автора шихуа путешествие является (как и в «Записках») главной и практически единственной темой повествования, он строит его, используя приемы не «Записок», а «Жизнеописания». Преодоление трудностей пути во время путешествия становится частью сюжета шихуа (это мы отмечали выше), сам же путь, т. е. движение героя в определенном пространстве и направлении, становится его организующим фактором[230].

Путь Трипитаки в «страну Бамбука» и путь Сюань-цззана в Индию не тождественны. И хотя путь Трипитаки так же далек, труден и опасен, он проходит не в реальном, а в художественном пространстве, включающем к тому же, кроме земли, и небо. Поэтому когда дело касается путешествия на небо, в Хрустальный дворец Вайшраваны, то автор переносит туда своих героев с помощью волшебной силы обезьяны-странника, но когда герои движутся по земле, автор повествует об этом, строя свое повествование на тех же, что и в «Жизнеописании», приемах, расширяя и углубляя их. Так, в шихуа совершенно исчезает обозначение направления движения героя по странам света. Здесь дается только общее направление пути - вперед, формула цянь цюй и ее варианты цянь май, цянь го, цянь син, цянь лай становятся в сочинении постоянными и практически единственными. Направление же этого «вперед» обозначено целым набором образов, заимствованных из китайских и буддийских легенд и преданий, которые символизируют сначала Север (Вайшравана), а затем и далекий, загадочный Запад.