Шлюхи

5 Прощай! И, если навсегда,– то навсегда прощай! (Байрон, Fare thее well).

57

– Не время сейчас, Диночка, о себе думать. Это непорядочно. Я всю ночь составляла текст

коллективного письма к правительству, а ты... Я пришла к тебе, как к прогрессивному литератору,

чтобы ты подписала, а ты...

- Алка, ты – сука,– просто заметила ей коллега по перу.– Ты, стерва, до того хитрожопая –

везде успеешь. Молодец. Потом я тебе все подпишу, все, что захочешь. А сейчас еще немножко

попьем... Иди сюда...

- Нет, Дина.

– Ты рискуешь. Думаешь, тогда, на балу у Милкина и Нинкина, ты меня в честном боксерском

поединке одолела? Хрена с два! Просто мне объяснили. И заплатили... В общем, попросили. Я,

Алка, самбо занималась, ушу, знаю элементы кунг фу, – и вдруг оживилась: – Хочешь, я тебе

какой-нибудь простенький приемчик покажу?

–

Нет, Дина.

В ту же секунду Дина Оскотскодворская метнулась к подруге. У той только в глазах

мелькнуло – пол, потолок – и она уже лежала на полу под горячим тяжелым голым телом

прогрессивного литератора.

- Немедленно встань! Ты ответишь за это! – гневно закричала Алла.

– Ладно, не вой,– пошла на попятный Дина, нехотя слезая с подруги. – В каком месте тебе

подписать?

Алла Медная не терпела насилия, поэтому все лицо ее и шея разгорелись, пошли пунцовыми

пятнами, но она все же достала нужную бумажку. Дина оставила на ней такой обширный автограф,

словно она и была правительством, к которому апеллировал текст документа.

Алла поторопилась к выходу.

– Сука ты, Алка, – зевая, провожала ее подруга. – Воскресенье же – тоска. Я тут позвонила –

водопроводчика вызвала. Авария, говорю. Может, пришлют кого...

Рысью удаляясь от дома Оскотскодворской Алла Медная почем зря честила себя за

колебания, а Оскотскодворскую – за все остальное. Ведь сколько же драгоценного времени

истребила эта похотливая тварь. Следующим номером планировалась Антонина Архангельская.

Вот здесь Алле повезло больше; можно сказать, она была даже вознаграждена за понесенный

ущерб. Известно было, что Антонина Архангельская дважды в месяц устраивает литературный

салон, что носил оригинальное, на взгляд устроительницы, название – Красная лампа. Сборщица

подписей удачно попала как раз на такое собрание.

Уже ознакомленная с задачей, Антонина Архангельская ввела Аллу в прокуренную комнату,

где в плотном тяжелом дыму было сосредоточено не менее дюжины литературных работников. На

столе в углу горела, несмотря на полуденное время, настольная лампа под красным стеклянным

колпаком. Рядом стаканы с недопитым чаем. В чае корочки лимона.

– Господа! – обратилась к форуму сотканных из дыма фигур учредительница салона.– Мы

только что говорили с вами, в каком бедственном, каком чудовищном, действительно непростом

положении оказалась сегодня наша литература. Мы искали пути... Мы обсуждали варианты... Но

вот пришла всеми нами любимая Алла Медная и предлагает нам остроумное, но вместе с тем

мужественное решение. Коллективное письмо! Мы, то есть интеллигенция России, должны

58

потребовать от правительства решительных действий в борьбе с разгорающейся эпидемией

патриотической, фашистской заразы. И мы потребуем этого, господа!

Хозяйка кончила говорить – комната наполнилась гулом возбужденных голосов. Затем по

одному из слоистых сплетений табачного дыма стали выныривать люди. Подходили к

разложенному на столе листу, ставили под отпечатанным на машинке текстом свои фамилии: кто

экспрессивным росчерком, подкрепляя подвиг руки пылкими восклицаниями; кто - не торопясь и

очень четко выводя каждую букву, иные ставили крохотную неразборчивую закорючку, а некто

присовокупил к росписи вычерченный печатными буквами лозунг – СМЕРТЪ ПАТРИОТАМ! Сделав

дело, мужчины подходили к Алле и припадали губами к ее руке, женщины – гладили ей предплечья

в знак глубокого уважения, восхищения ее гражданственностью.

- Может быть, зачитать текст?..– робко предложил какой-то волоокий юноша лет сорока,

обнажив в смущенной улыбке неправдоподобно красивые зубы.

- Мне кажется, это излишне,– отказала хозяйка.– Алла торопится. Кроме того, зная

ответственность Аллы, с которой она подходит ко всякому делу, можно не сомневаться, что

основные положения согласованы с влиятельным демократическим мнением. Ведь так? –

повернула она голову к Алле.

- Ну-у... Известно, – не замешкала Алла.

Эту квартиру Алла Медная покидала окрыленной. И хотя после такого неожиданного

улова можно было позволить себе передышку, заскочить, скажем, в кафе перекусить, – она,

позабыв о голоде, неслась веселым галопом (в голове еще искрилась Динкина водка) к дому