Шлюхи

заместителя Имярека Имярековича, даже не замечая притаившихся во всех подворотнях танков и

бронетранспортеров.

Несмотря на игривые звонки Аллы, дверь заместителя главного редактора молчала. Однако,

услыхав едва уловимое робкое шуршание, Алла не торопилась уходить. Да и в дверном глазке как-

то странно мерцал свет. Алла не убирала пальца с кнопки звонка. Наконец загремели замки и

щеколды, дверь приотворилась, и в образовавшуюся щель вылезла оснащенная чеховской

бородкой голова зама с вопрошающе вытаращенными глазами.

- Алла Викторовна? Что-то случилось? – прошелестела торчащая из щели голова.

- Я к вам, Андрей Николаевич, на одну минутку. По очень важному делу. Вы меня впустите?

– Ах, да, конечна, проходите. Что же я вас здесь держу...

Сквозь чуть расширившуюся щель Алла протиснулась в сумрачный коридор, и за спиной у

нее вновь загремели засовы-защелки.

- А какое дело? Дело-то какое? – совсем разволновался хозяин.– Вы от Имярека

Имярековича?

-

Нет. Я представляю волю большой группы людей. Если хотите, всей творческой

интеллигенции России. Мы составили текст коллективного письма к правительству...

- К правительству... – невольно повторил Андрей Николаевич.

- ...с требованием решительных действий в адрес поднимающего голову тоталитарного

фашизма.

- Фашизма...– опять не удержался хозяин.

59

Алла извлекла из сумки папку, из папки – лист с машинописным текстом, который подпирали

разноцветные подписи, и, махнув им перед бледным лицом заместителя главного редактора, веско

произнесла:

– Как видите, лучшие представители российской интеллигенции поддержали текст обращения.

Желаете ли вы оставаться с нами?

Чеховская бородка задрожала. Коридор был тесен. Впереди у Андрея Николаевича была

Алла, позади – запертая дверь, потому тело его как-то волнообразно изогнулось, качнулось раз-

другой, подобное речному тростнику; точно белые птицы, вспорхнули руки, еще раз вспорхнули...

– Алла Викторовна... Но не вот так же... вдруг... Давайте пройдем... Все обсудим,

Андрей Николаевич завел Аллу в небольшую кухню, где неказистые предметы сиротели в

холостяцкой грязи, а на подоконнике в банках с водой торчали луковицы с зелеными чубчиками.

- Хотите салата?..– предложил хозяин.– Из помидоров... Правда, вчерашний... Но очень

хороший, со сметаной.

- Какой может быть салат? – начинала сердиться Алла.– Я к вам на одну минуту. Скольких

мне еще нужно обойти! Подпишите – да я побегу.

Андрей Николаевич улыбнулся, и даже попытался засмеяться, но смех вышел таким странным,

что несколько напугал Аллу.

- Подписать... оно – да... Только у меня, наверное... даже и ручка не знаю где...

- Вот ручка, – Алла протянула ему необходимый предмет.– Подойдет?

Но Андрей Николаевич ручку не взял, а стал смотреть в окно.

- Как бы, ручка – это да...– раздумчиво произнес.– Только вот... Что – ручка?..

Терпение Аллы подходило к концу.

- Так вы подпишете? Или вы против?

- Зачем же против? Почему против? – Андрей Николаевич затрепетал всем телом.–

Только... Алла Викторовна... Согласитесь, к чему такая спешка?..

- Ладно. Как хотите. Мы никого принуждать не собираемся,– жестко выносила вердикт

гостья, уверенно двигаясь к выходу.

За ней семенил хозяин и что-то вполголоса лепетал о времени, о согласовании, о вероломстве

поспешности. Не помня себя от ярости, Алла так рванула запертую дверь, что едва не выломала

разом все многочисленные задвижки и завертки.

В двух кварталах от дома зама обитала Линочка Арьешвили. Необходимо было навестить и

ее.

У Линочки тоже были гости – две долговязые весьма привлекательные девицы с отличными

бюстами и пышными гривами осветленных волос. Кроме того, одеты они были со всей вообразимой

в нашем краю роскошью. Обстановку Линочкиных комнат никак нельзя было назвать убогой, но

даже на фоне ее псевдобарочных арабских гарнитуров гостьи смотрелись пришелицами из куда

более счастливой жизни.

– Путаны, – ответила потрясенно-вопросительному взгляду Аллы Эвелина Арьешвили.

Линочка считалась как будто грузинкой, однако ее горбоносость не уродовала лица, пожалуй,

придавала ему беспокоящую экзотичность.

60

- Проститутки, что ли? – шепотом переспросила гостья.

- Зачем же так грубо? Путаны – это не проститутки. Что, если я с иностранцем пересплю, а

потом получу от него подарок – так я уже и проститутка? Путаны... Нет. Это совсем другой

коленкор!

- Да вижу, что коленкор не дешевый,– продолжала шелестеть Алла.

- Да не шепчи. Они все равно ни слова по-русски не понимают.

- Иностранки, что ли?

Линочка рассыпалась дробным, каким-то птичьим смехом.

– Ты посмотри на их мордахи. Ну, какие они иностранки? Просто они так долго общались с

одними иностранцами, что совершенно забыли русский язык. Да и кому он теперь, этот русский

язык, нужен?

Девицы тем временем были заняты просмотром какого-то видеофильма, но лишь только