Шоколадное сердце (СИ)

- Нам нужно поговорить, - просит он, не отстраняясь от Джона. – Просто выслушай, пожалуйста… - Джон молчит, продолжая вжиматься в Шерлока, его щека прижата к щеке Шерлока, дыхание щекочет кожу шеи, крепкая рука поглаживает напряженную спину. Шерлок закрывает глаза, позволяя себе раствориться в Джоне, и начинает говорить. Слова льются, словно сами по себе, как река по руслу, негромко, плавно, спокойно, предназначенные даже не для ушей, а сразу под кожу, по венам, напрямик к сердцу. – Тогда я пришел, чтобы предупредить – Гарри видела, как мы целовались на ярмарке. Я не сказал тебе, а потом понял, что не должен ничего утаивать, вдруг будут проблемы. Ты и сам прекрасно помнишь, что было дальше: вылезающая из твоего окна Мэри, обида и боль в моем сердце. Я наговорил тогда много гадостей, сам не знал, что способен на такое. Даже не попросил объяснений, сразу сделал выводы. Если б можно было отмотать назад, никогда бы так не поступил, выслушал бы, наверняка все оказалось бы не так страшно, как я себе представил. Но ревность… ужасное чувство, оно гложет изнутри, отравляет кровь своими выделениями, сводит с ума. Я приревновал. Сам не помню, где потом был, куда ноги унесли. Бродил по окрестностям, по городу, кажется, плакал. Господи, Джон, мне было тогда всего шестнадцать – недоросль, идиот, вдвойне идиот, потому что влюбленный. Конечно, в голове крутились нехорошие темные мысли о тебе и Мэри, а потом меня арестовали. Допрос, унизительная процедура досмотра и сдачи биоматериала, камера предварительного заключения… Я даже толком не понял, за что меня арестовали. Майкрофт появился, как рыцарь на белом коне, с адвокатом и надеждой на освобождение. Он-то и рассказал, что случилось. И сунул под нос протокол доноса, где ты, там стояли твои инициалы, Джон, заявлял на меня, сообщал полиции о том, что я грозился убить Мэри. Представь, что случилось с моим сердцем. По сути, ты дважды предал меня: один раз с Мэри, а второй раз, донеся в полицию. Я был раздавлен, уничтожен. Спас меня Майкрофт, так он тогда сказал, надавил на полицию, и меня отпустили, а я ему поверил, потому что был молод и доверчив, потому что сердце было разбито. Господи, каким я был идиотом. То, что показания написала твоя сестра, и то, что именно ты вытащил меня из тюрьмы я узнал всего пару часов назад, когда достал из архива дело. Джон… Спасибо… Джон… Прости меня. Прости, что не поверил в тебя, прости, что уехал, не сказав ни слова, прости за эти годы без тебя… Прости, Джон, но я больше не могу быть отдельно, я хочу быть с тобой, по-другому у меня плохо получается. Столько лет потеряно…

Под конец Шерлок все же сбивается, чувствуя подступающие к горлу слезы, и замолкает, не давая себе разреветься. Крепче вцепившись в Джона, он боится, что тот оттолкнет, вырвется, сбежит, уйдет, не простит… Шерлок боится, продолжая держаться за Джона, и не верит своим ушам, когда слышит едва различимое:

- Идиот. Какой же ты идиот, Шерлок. Я бы прибил тебя, если б не любил так сильно, - шепот становится исступленным, сбивающимся на тяжелое дыхание, - не простил бы этих лет ни за что, но я, кажется, совсем выдохся. Устал тебя ненавидеть. Хочу просто любить, - голос окончательно срывается, и Джон, вывернувшись из объятий Шерлока, берет в ладони его лицо, смотрит подозрительно мокрыми глазами в глаза друга, а потом принимается целовать.

Шерлок отвечает с жаром, страстью и крайней степенью отчаяния, боясь, что все это лишь сон, воображение, ночной кошмар, когда в дверь постучится монстр, а Джон исчезнет, растаяв в воздухе словно дым.

- Это я, я настоящий, твой, - Джон будто угадывает мысли Шерлока, успокаивая страхи и вселяя надежду, продолжая целовать и выстанывать слова любви. - Если мы не остановимся, нас арестуют за аморальное поведение, - шепчет Джон, блуждая руками по груди Шерлока.

- Плевать, я согласен, - бормочет Шерлок, прикусывая губы Джона, - или ты боишься за свою репутацию?

- Моя репутация может идти к черту, - выдыхает Джон, - но если ты еще раз сделаешь это своим языком, я кончу, как подросток, в трусы, а нам еще нужно добираться до Милтон-Корк.

Шерлок нехотя отстраняется, проводя ладонью по встрепанным волосам Джона, по его распухшим губам, по подбородку и вниз, через кадык к межключичной впадине.

- Последний поцелуй, - бормочет он, припадая ртом к солоноватой коже Джона, всасывая ее, чувствуя губами фактуру, вкус, а когда отстраняется, с удовольствием видит наливающийся синяк. – Мое, - расплывается в глупой улыбке, - чтоб все видели.

- Собственник, - хмыкает Джон, переводя дыхание. – Ну что, едем?

- К тебе, - командует Шерлок, кивая, и Джон соглашается, заводя мотор.

- Расскажи про Мэри, - просит Шерлок, дорога длинная, как раз, чтобы расставить все точки над «и» в их глупом несуразном прошлом.