Шпага для библиотекаря

Сейчас арсенал дожидался под грудой горбыля, завернутый в кусок прорезиненной ткани, так называемой «мелиоративки» – большой её рулон нашёлся в кладовке у запасливой библиотекарши вместе с двумя рулонами плёнки для парников. Дядя Вася едва успел отхватить кусок для своих нужд, как и плёнкой и мелиоративной завладел поляк – в данный момент он, разрезав ткань и полиэтилен на куски, заворачивал в них собственноручно отобранные книги. Получившиеся свёртки и стопки он складывал на телегу – и не во французский фургон со снятым парусиновым тентом, а на обычную, деревенскую. Гжегош забрал эту телегу у фуражиров, конфисковавших её вместе с парой лошадок в Бобрище. Чем поляка не устроили вместительные, крепкие повозки оккупантов, дядя Вася не интересовался. Ему и без того хватало поводов для волнения – то и дело приходилось отбрёхиваться от французов, порывавшихся поближе рассмотреть «пердунок». Выручал языковой барьер: тракторист улыбался, делал неопределённые жесты, так что солдаты, отчаявшись получить разъяснения по поводу невиданного сооружения, шли по своим делам. Один, самый дотошный, с нашивками унтер-офицера, вспорол саблей мешок с цементом – но убедившись, что там нет ни пороха, ни муки, какого-нибудь иного стратегического груза, отстал.

Будущее виделось весьма туманно. Французы, судя по всему, собирались уехать, прихватив с собой наваленные в фургоны книги (и зачем они им понадобились?), обоих поджигателей и предателя-поляка. Прочих «гостей из будущего» они, надо думать, оставят здесь – на кой ляд им сдались бесполезные пленники? Тогда и можно будет завести мотор «пердунка» и…

А вот куда ехать – дядя Вася не представлял совершенно. К тому же, совесть его была не на месте – придётся оставлять Гену с Лёхой в руках врагов, а это никуда не годится. Как бы их, и правда, не расстреляли… Но что он может сделать со старенькой тулкой, заряженной мелкой дробью, против шести с лишним десятков вооружённых до зубов лягушатников? Тут и автомат не очень-то поможет – больно их много, задавят числом…

Ладно, что будет – то и будет, чего гадать раньше времени? Дядя Вася дотянул папироску до картонного мундштука, вытянул из пачки новую, прикурил и приготовился ждать дальше. Французам возиться с погрузкой книг ещё не меньше двух-трёх часов. Время есть.

– Всё, ждать больше нельзя. – Дарья Георгиевна подошла к скамейке, на которой устроился тракторист. – Офицерик этот, Робер, сказал Далии, что французы таки решили взять и нас с собой. Сказал, чтобы собирались, через час отправляемся.

– На кой? – удивился дядя Вася. – Я понимаю, двух этих молодых идиотов, что со спичками решили побаловаться. Но мыто?..

– Поляка благодари, Гжегоша. Он, видишь ли, проговорился, что я заведую библиотекой. А может, и не проговорился, а нарочно сказал? В общем, французы хотят, чтобы я им с книгами помогла разбираться, ну а остальных уж до кучи.

– И ты поможешь?

Дарья Георгиевна недобро усмехнулась.

– Вот ещё! Не дождутся. Мы Гитлера не боялись, а уж этих шаромыжников… Ты лучше скажи – трактор в порядке?

Дядя Вася кивнул.

– Всё путём, не сомневайся – хоть сейчас можно садиться и ехать. Ружьё только в кабину заброшу…

– Тогда не уходи никуда, жди. А мне ещё с Людой поговорить нужно. Попробуем студентов отбить.

Глаза тракториста округлились в изумлении.

– Отбить? Это как?

– Увидишь. Есть мысли. А девчонка пусть ухажёра своего, Гену, как-нибудь предупредит, чтобы были готовы в любой момент.

– А этот… комсомолец?

– Французы его выпустили из кладовки и сказали, что поедет с нами за компанию. Увидишь его – скажи, пусть держится поближе к трактору, но чтоб тише воды, ниже травы! Он мне понадобится.

Дверь скрипнула, закрываясь, и в кладовке снова стало темно. Лишь узкая полоска света пробивалась в щель под дверью.

– Увели… – выдохнул Гена. Всё то время, пока французы развязывали руки комсомольскому вожаку и выводили его из временной темницы, он просидел, затаив дыхание. Парни не знали, что су-лейтенант решил отложить исполнение приговора до возвращения к своим, и каждую секунду ждали команды «En avant – marche!» означающую, что им предстоит отправиться на последнюю в их жизни прогулку – до ближайшей стенки, на свидание с расстрельной командой.

«…На этот раз – пронесло…»

Им-то руки никто развязывал и, надо полагать, не развяжут до самого конца. Спасибо, хоть спереди, а не за спиной, а то было бы и вовсе невыносимо. Он попытался ослабить узлы у Лёхи – сначала непослушными, онемевшими пальцами, потом зубами. Не вышло. Французы, связывавшие их, подошли к своему делу ответственно, да и времени не было – караульный каждые несколько минут приоткрывал дверь и проверял, как дела у пленников.