Шрам

Здесь нет вопящей толпы, никто ничего не крушит. Я беззвучно миную небольшую комнату у пожарного выхода и заглядываю в пустой вестибюль. Двери главного входа заперты и завалены соломой. Судя по запаху, огромные вязанки пропитаны горючим и вспыхнут от первой искры. Где-то рядом разговаривают, голоса слышны чётче, и я крадусь по каменным ступенькам вверх, надеясь скрыться за изгибом лестницы. Вот они – Сана и Джек. У ног Саны – масляный фонарь, в отсветах пламени пляшут угловатые тени. Горькие слова звучат, будто в театре:

– Мы с тобой всегда знали, чего хотим, правда, Джек? И желания наши совпадали. Я сразу тебя разгадала, ещё когда мы были детьми. Ни ты, ни я не выбираем правое дело, не думаем о людях, мы всегда сражаемся только за себя и больше ни за кого.

Силуэт Минноу светится в пламени фонаря – он стоит прямо, гордо расправив плечи, будто жалкое подобие статуи Святого.

– Когда-то ты любила своих сограждан, Сана. Угольки той любви ещё теплятся, я чувствую. Откуда мне знать, что они не вспыхнут ярким пламенем? Тебе нужна любовь твоего народа, Сана, и в этом твоя слабость. Ты жестока с подданными, знаешь, как заставить их повиноваться, и не стесняешься в средствах, но в то же время хочешь видеть обожание в обращённых на тебя взглядах. Их ненависти ты просто не вынесешь. Власти тебе недостаточно – нужна любовь. Такую же ошибку совершил Дэн Лонгсайт. Я её не повторю.

– Ты ничем не лучше меня, Джек. Давай действовать вместе – пожар выгоден нам обоим. Я стану единоличной спасительницей жителей Фетерстоуна, а ты получишь ярость отмеченных Сейнтстоуна, их беспредельный гнев, и сможешь повести их в любом направлении.

– Ты станешь спасительницей Фетерстоуна? Сана, что ты несёшь? Нет никакого Фетерстоуна, спасать уже нечего и некого – эту битву тебе не выиграть. Тебе нужна земля, покой и достаток. А поджигая наш музей, сбивая с пьедестала статую Святого, заливая огонь во Дворце правосудия, ты получишь лишь ненависть Сейнтстоуна. Отмеченные не сдадутся. Ты никогда не возьмёшь того, зачем пришла.

– Так останови меня силой, Джек! Ведь ты давно рвался в бой! Так давай! Пора! – Глаза Минноу яростно сверкают, он тянет руки к Сане, будто собираясь схватить её за горло и задушить, но в последний момент останавливается. – Так и будешь стоять, не двинешься с места? Только представь, сколько здесь книг! Ты сам велел сложить их в музее, правда? Мне и надо всего-то уронить фонарь рядом с пучками соломы у двери, и от твоего драгоценного музея останется только кучка пепла на развалинах. Ты же не станешь молча смотреть, как горят ваши книги, правда? Я слишком хорошо тебя знаю.

Сана откидывает длинные пряди волос с лица и усмехается, её глаза отчаянно поблёскивают. Она отступает на шаг, готовясь исполнить угрозу.

И тогда раздаётся знакомый смех. Точно так же Минноу смеялся, когда показал мне Галл. Это смех триумфальный, так смеются победители.

– Зачем мне тебя останавливать? – спрашивает он. – По-твоему, я выжил из ума? Твои истеричные нападения мне выгодны. Разве ты сама не видишь, Сана? Всякий раз, когда твои бандиты набрасываются на отмеченных, выигрываю я, в меня верят, мною восхищаются. Все твои победы – дело моих рук. Ты побеждаешь, лишь когда тебе разрешаю я, твоя жалкая попытка убить Лонгсайта – лучшее тому подтверждение. Ты слабеешь, а я становлюсь сильнее. Только представь, как отмеченные поддержат лидера, который укажет им путь к мести. Я пророню пару слезинок над сожжёнными книгами и получу в ответ безграничную любовь и доверие. – Минноу шагает к Сане. – Знаешь, всегда забавно иметь врагов, даже таких слабых и жалких, как ты, ведь люди действительно верят, что ты несёшь разрушения и смерть. А теми, кто живёт в страхе, легче управлять, их очень просто обмануть. Да ты и сама знаешь. – Джек Минноу расплывается в улыбке. – Сожги здесь всё, Сана, и я обращу пепел в триумф.

Она оглядывается в замешательстве, будто ожидая от кого-то помощи, и по выражению её лица я догадываюсь – Сана меня заметила. Её губы вздрагивают в полуулыбке, она поднимает фонарь, будто бы сдаваясь, собираясь уходить. Однако, выпрямляясь, Сана неожиданно резко бьёт Джека Минноу фонарём в лицо. Он падает, явно больно ударившись затылком о пол. Звенит разбитое стекло, пламя фонаря почти гаснет. Сана проносится мимо меня вниз по лестнице и быстро скользит разбитым фонарём по соломе у двери – с голодным шипением занимается пламя.

«Что ж, пришло время действовать».

Следом за Саной я вбегаю в особый зал, в ту самую комнату, где все экспонаты говорят о непомерной жестокости пустых, и вижу, как она останавливается и ставит фонарь на огромный аквариум. Ядовито ухмыльнувшись, Сана хватается обеими руками за край стеклянного ящика и начинает его раскачивать. Её лицо в кривых отблесках огня кажется злобной маской. Догадавшись, что сейчас будет, я бросаюсь к аквариуму и упираюсь в стеклянную стенку, пытаясь помешать Сане. Я не дам ей выиграть.