Штамм «Андромеда»

Бертон работал со стандартной моделью спектрометра – К5 фирмы Whittington. В его комплектацию входили испаритель, призма и записывающий экран. Изучаемый материал, помещенный в испаритель, сжигается, после чего свет от горения проходит через призму, где распадается до уровня спектра, который и проецируется на экран. Поскольку при горении различные элементы излучают световые волны разной длины, то с помощью исследования светового спектра можно определить химический состав вещества.

В теории все звучит просто, но на практике чтение спектрограмм – сложная и трудная задача. В лаборатории «Лесного пожара» хорошо обученных специалистов в данной области не было, поэтому результаты автоматически передавались на ЭВМ, которая и проводила анализ и даже подсчитывала примерный процентный состав химических элементов.

Бертон положил первый образец черной песчинки на испаритель и нажал кнопку, затем отвернулся, чтобы не ослепнуть от краткой яркой вспышки света, после чего повторил тест со вторым образцом. ЭВМ к тому времени уже приступила к анализу.

Он провел эксперимент еще раз, но уже с образцами зеленого пятна, после чего взглянул на время. ЭВМ уже сканировала самопроявляющиеся фотопластинки, которые были готовы за несколько секунд. Однако само исследование занимало около двух часов – электронный глаз работал не очень быстро.

По завершении сканирования ЭВМ проанализирует данные и распечатает результаты за пять секунд.

Настенные часы показывали три часа дня. Внезапно он понял, как сильно устал. Он ввел в ЭВМ задание разбудить его по завершении анализа, после чего пошел спать.

* * *

Тем временем Ливитт в другой лаборатории осторожно помещал такие же образцы в другую машину – анализатор аминокислот. Он даже улыбнулся, вспоминая, как данное исследование проводили раньше, до появления подобной техники.

В начале пятидесятых анализ белковых аминокислот мог занимать несколько недель, а то и месяцев. Иногда на это уходили целые годы. А теперь результаты будут готовы через несколько часов, самое большее через сутки. И все без участия человека.

Аминокислоты – строительный материал белков. Всего существует двадцать четыре аминокислоты, и все до единой состоят из полудесятка молекул углерода, водорода, кислорода и азота. Аминокислоты соединяются между собой в линию, словно товарный поезд. Порядок их расположения определяет вид белка – инсулин, гемоглобин или гормон роста. Все белки состоят из одних и тех же вагонов, различающихся только их расположением и количеством: у одних белков больше вагонов одного типа, а в других их, например, меньше. Одни и те же аминокислоты образуют белки как у человека, так и у блохи.

На выяснение этого факта ушло около двадцати лет.

Но что регулирует порядок распределения аминокислот в белке? Как выяснилось, за это ответственна ДНК – молекула, которая хранит биологическую информацию в виде генетического кода. Именно ДНК берет на себя роль диспетчера на грузовой станции.

На определение этой информации потребовалось еще двадцать лет.

Как только аминокислоты объединяются в одну линию, они начинают скручиваться в спираль и становятся похожи не на поезд, а скорее на змею. Форма спирали определяется расположением аминокислот и довольно специфична: каждый белок должен иметь определенную форму, иначе он будет нежизнеспособен.

Еще десять лет.

«Как же странно, – подумал Ливитт. – Сотни лабораторий и тысячи ученых по всему миру потратили целые десятилетия ради выяснения таких простых фактов».

А затем появился этот аппарат. Разумеется, машина не способна определить точный порядок аминокислот, однако может выдать примерное их процентное соотношение: столько-то валина, столько аргинина, цистина, пролина и лейцина. Но даже эти данные служат огромным подспорьем для различных исследований.

Однако в данном случае они палят из пушки наобум. У них не было никаких оснований считать, что песчинка или зеленый организм даже частично состоят из белков. Разумеется, все живые организмы на Земле так или иначе имеют в своем составе белковые соединения, но это не означает, что инопланетная жизнь должна следовать тем же правилам.

На мгновение он попытался представить себе безбелковую жизнь. Это было почти невозможно: на Земле белки входят в состав клеточной мембраны, как и всех известных человеку ферментов. Может ли жизнь существовать без ферментов?

Он вспомнил слова Джорджа Томпсона, английского биохимика, который как-то назвал ферменты «сватами жизни». В сущности, так оно и есть: ферменты выступают в роли катализаторов во всех биохимических реакциях, обеспечивая образование связи и взаимодействия между двумя молекулами. Сотни тысяч, если не миллионы, ферментов способствуют протеканию определенных химических реакций. Без ферментов не бывать всевозможным биохимическим процессам.

А значит, не бывать и жизни.

Или это не так?

Данный вопрос назрел уже давно. Еще на начальных этапах планирования проекта «Лесной пожар» встала проблема: как именно изучать форму жизни, не похожую ни на один из земных организмов? Как понять, жизнь ли это?