Штормовое предупреждение (СИ)

Рико, едва запустив мотор, терзает радио, и спустя секунду оно отзывается потусторонним бормотанием Боуи. Ковальски, сидящего на своем привычном «штурманском» месте, это почти шаманское песнопение убаюкивает. «Ах если бы мы только были героями», – вздыхает Боуи, и в его голосе светлая грусть. «Если бы мы ими были, всего-то на один день…». Ковальски лениво бросает взгляд за окно. “Ничего бы не изменилось”, – думает он. Один день героизма ничего не решает. Либо ты держишься своей линии поведения всю свою жизнь, либо тебе нельзя доверять. Один-то день любой выдержит…

Рико насвистывает в такт песне – он умиротворен, в отличном настроении, и даже вечный голодный блеск в глазах поутих. Это позволило Ковальски немедленно построить гипотезу: общеизвестно ведь, что, стремясь заполнить какую-то внутреннюю пустоту, нехватку чего-либо, человек восполняет ее чем-нибудь иным. Бросающие курить, например, частенько набирают лишние килограммы – потому что еда это первое, что приходит на ум, когда мы ищем, чем бы заполнить пробел. И, кажется, с Рико дело обстояло целиком точно так же. А теперь, когда дыра была заполнена, волчий огонь в глазах поутих, а мысли заняты совершенно не кулинарными соображениями…

«Я бы хотел, чтобы мы могли плавать», – мечтал Боуи тем часом. «Как плавают дельфины…». Ковальски про себя усмехается, вдруг вспомнив, как Блоухол назвал Дорис дельфином. Рико – не дельфин. Он, уж если на то пошло, такой же пингвин, как и сам Ковальски. Такой же неправильный, такая же пощечина всем устоям. Такой же ни на что непохожий. И с ним тоже можно плавать – это Ковальский, вытащивший при помощи Рико не одну глубинную бомбу, мог утверждать со всей уверенностью…

Во дворе дома тети Розы меланхолично ковырялся лопатой в снегу Мейсон. Не то чтобы ему хотелось это делать, однако его любовь к порядку была сильнее. Сначала услышав шум мотора, а после и увидев, как на своем обычно месте паркуется машина, он воткнул лопату в сугроб и устремил на новоприбывших взгляд, полный глубокой укоризны. И, как оказалось, знакомый шум заслышал не он один. Оба коммандос не успели даже дойти до двери, как на крыльце разгневанной фурией объявилась Марлин.

-Где вас носило, вы, – начала, было, она, но осеклась, увидев, с каким довольным видом шествующий впереди товарища Рико торопится вручить ей два литра молока в картонном паке. После этого широкого жеста слов у нее не осталось, и Марлин только взирала на лактозосодержащий продукт, оставленный у нее в руках, а после поплелась в дом.

-Да еще и на чужой машине! – заметила она в спину Ковальски, пока тот выбирался из своего ужасного шарфа. – Нет бы предупредить! Чем вы вообще думали!

-И тебя с Рождеством.

-Хотя, что еще ждать от человека, угробившего правительственный самолет…

-Тут могут быть варианты.

-Тебе что, даже не стыдно?

-Я знаю, что мне должно быть, – улыбнулся Ковальски. – Но я не хочу тебя обманывать.

Говорить, что угон был инициативой Рико, он не собирался. Да и вообще как-то комментировать происшествие не собирался. Техника для того и создана, чтобы ею пользоваться. С машиной ведь ничего не произошло? И если бы кровь из носу понадобилось куда-то ехать (это в Рождество-то…) – выручил бы любой из соседей.

-Надеюсь, у вас есть оправдание вашему поведению! – между тем не сдавалась Марлин, прижав к себе пак молока, как последний аргумент в споре, он же – единственная надежда достучаться до твердолобого упрямца-собеседника.

-Нет, – лейтенант покачал головой. – Но у нас был достаточный для него повод. Доброе утро, Шкипер.

Марлин живо обернулась к лестнице — действительно, командир этой шайки спускался, чуть прихрамывая, с третьего этажа.

-Ты вовремя, – с удовлетворенным видом заявила она. – Внуши своим подведомственным лицам, что они глубоко не правы, пока я им этого не внушила скалкой…

-То-то я думаю тут печеньем пахнет, – задумчиво протянул лейтенант. Рико, стоявший у него за плечом, тоже принюхался – принюхался только теперь, а не с самого начала, едва переступив порог. Что подтверждало выстроенную накануне теорию.

Шкипер к этому моменту приблизился почти вплотную и поглядел сначала на своего зама, а после на Рико, который лучезарно и откровенно по-людоедски ему улыбнулся. Вид у Шкипера был от счастливого далекий – что могло, впрочем, объяснятся и попросту тем, что на его попечении оставались куча гражданских, юный наивный Прапор и – будто всего перечисленного было еще недостаточно – доктор Блоухол собственной своей злодейскою персоной.

-Я надеюсь, вы угробили эту тварь? – без приветствий начал командир. – Потому что наверняка это какая-то тварь, раз вы пропустили Рождество в семейном кругу.

-Да, – кивнул ему Ковальски. – Мы угробили. В основном Рико.

-Молодец, парень! Можешь пойти облизать блендер, на нем еще остался крем от пирога. Если только Блоухол не сделал этого раньше…

-Господи, с кем я связалась, – закатила глаза Марлин. – Ну хоть молока привезли… А яиц?! Вы же ехали сначала за ними!..