Штормовое предупреждение (СИ)

Коммандос переглянулись. Марлин, запрокинув голову, мученически застонала, прижала к груди молочный пак и поплелась на кухню, причитая о том, за что ей все это.

В гостиной было некуда яблоку упасть. Диван, все кресла, пуфы — все, на чем сидеть было можно, оказалось занято – и не только людьми. В обнимку с подушками смотрели рождественские фильмы девушки, растекся по креслу Джулиан, сосредоточенно полировавший ногти, а Прапор запросто устроился прямо на полу. Поверхности были заняты разносолами тети Розы, которых, как оказалось, все равно было больше, нежели скромных сил какого-то там десятка гостей.

Едва углядев в дверном проеме знакомые фигуры, братец Дорис, недавно поминаемый Шкипером, торопливо прекратил вытирание остатков крема с блендера блинчиком и возрадовался:

-Пресвятые гироскопы, вы гляньте, кто к нам вернулся! Я уж думал, тебя сожрало твое очередное изобретение…

-Как странно ты произносишь фразу «доброе утро», Френсис, – кивнул ему Ковальски и помахал остальным в знак приветствия.

-Да какое утро, полдень уже. Утро у него! – Блоухол сложил на груди руки и принял вид оскорбленной добродетели, но долго не выдержал и снова сбился на жизнерадостный тон, торопясь похвастаться:

-Тебе четыре раза звонила какая-то женщина. И всегда ночью. Я ей сказал, что ты сбежал, сменил имя, и тебя разыскивает Интерпол.

Ковальски окинул его оценивающим взглядом. По сияющему лицу Френсиса было ясно, что последние пару дней он отчаянно скучал, что «Грозовой перевал» был плохой заменой перепалок с ученым и что даже такое старое, годами проверенное и оправдавшее себя не раз занятие, как трепать остатки шкиперских нервов, экс-злодею основательно поднадоело.

-Надеюсь, ты был с ней вежлив, а не как всегда, – заметил Ковальски в ответ на его энергичный отчет. Блоухол заулыбался еще жизнерадостнее.

-А не то что? – поинтересовался он с таким видом, словно достал из-под елки самый ожидаемый подарок всей своей жизни.

-А не то она размажет тебя тонким слоем по полу, – ровным голосом просветил его лейтенант, убирая с ближайшего стула поднос с рогаликами. – И никто тебя не спасет.

-И ты меня бросишь, коварный? На растерзание этой гарпии?

-Вряд ли мои весьма посредственные дипломатические усилия смогут усмирить праведное негодование Евы, Френсис. На твоем месте я бы вел себя хорошо.

-Так, все, я не могу больше, – Блоухол запрокинул голову, явно пародируя Джулиана – тот так делал, когда закатывал глаза. – Дайте этому парню его брынькалку, пусть поет рождественские гимны и не засоряет информационное пространство…

-Ну-у, началось, – за ними в комнату зашел и Шкипер. – Я так надеялся, что теперь все будет нормально, но нет, куда там. Зачем еще какое-то там нормально…

-Расскажи это тому, кто тебя не знает. Если все станет «нормально», ты спятишь уже к обеду, – напророчествовал ему лейтенант.

-Отставить пререкания! – решительно рубанул воздух ладонью Шкипер, будто этим жестом намеревался пресечь все прения. – И вообще, идите ешьте. Рико, ты отвечаешь за эту операцию. И моешь посуду.

-Вот да, – не удержалась Марлин, потому что и без нее на этом сборище так же не обошлось. Она, едва расставшись с молоком, оставив его в холодильнике, как магнитом была притянута к источнику оживления, сиречь, к гостиной. – Рико тут очень не хватало. Не знаю, как буду дальше жить. Посудомоечную машину еще купить можно, но рыбу она не почистит…

-Где мой ноут, Френсис? – снова привлек к себе внимание Ковальски.

-Тут на столе только ноута твоего не хватает! – буркнул командир. – Не горит, подождешь.

-Сегодня же пятница, – напомнил ему ученый. Шкипер нахмурил брови, процедил что-то сквозь зубы недовольное и, после колебания, протянул заму требуемое, вытащив его предварительно из-под подушки кресла.

Спустя еще час ничто не напоминало в доме о недавней истории таинственного исчезновения и не менее таинственного возвращения двух коммандос: все пошло своим чередом, как будто оно никогда и не было иначе. Из кухни Марлин слышала стук ножа о деревянную дощечку, Ковальски она сама мстительно выпроводила со словами: «Давай-давай, обещался – так принеси эти грешные яйца, и пусть они будут не динозаврьими, окей?». В сердце зимнего уюта, гостиной тети Розы, царили мир и покой. По крайней мере, Марлин очень на то надеялась: надо же когда-нибудь и ее буйным соседям пребывать в этом замечательном состоянии…

-Так необычно.

-Что?

-Смотреть на тебя в верхней одежде, говорю. Необычно. Как правило я наблюдаю твою особу в куда более затрапезном виде.

-И как тебе новый опыт?

Ева сделала неопределенный жест рукой, будто сама еще не определилась, и снова воззрилась на собеседника.

-Шлялся черти где, – фыркнула она, – и сидишь с таким видом, будто ничего не случилось. Что я должна была думать?

-Извини.

-Одного «извини» тут будет маловато.

-А сколько надо?