Шуты и скоморохи всех времен и народов

Общество, названное товариществом «Матери шутов», состояло из пятисот лиц, принадлежавших к различным сословиям: тут были и члены парламента, и члены счетной палаты, и адвокаты, и прокуроры, и купцы, и мещане; число членов могло быть и еще более увеличено, так как девиз общества был следующий: «Stultorum Humerus est infinitus» («Число глупцов бесконечно»). Во время больших праздников, в дни свадеб или в годовщины рождения принцев, а также при важнейших церемониях все члены дижонского шутовского общества наряжались в шелковые платья, состоящие из трех цветов: зеленого, красного и желтого; такие платья были затканы золотом и серебром; на голове у них был колпак, трехцветный, как и платье, с двумя осенями или рожками и с колокольчиками, а в руках у них был шутовской жезл, украшенный головой шута. Эти члены общества разъезжали верхом по улицам города и обязаны были говорить только стихами. Главной целью этого общества было веселье и удовольствие. «Город Дижон, – говорит господин Менетрие, один из ученых людей XVII столетия, – место виноградников и виноградарей, долгое время наслаждался зрелищем процессии “Матери шутов”. Особенно шумно веселились члены общества во время карнавала; даже состоятельные и знатные люди города наряжались виноградарями, садились на тележки и распевали шуточные песни и осмеивали нравы своих сограждан».

Учреждение этого общества было подтверждено стихотворным указом Филиппа Доброго, обнародованным в пятницу 27 декабря 1454 года.

Кроме того, в 1482 году этот указ был опять подтвержден, и под ним подписались следующие лица: Жан д’Амбуаз, епископ и герцог Лангрский, пэр Франции, наместник Бургундии и де Бодрикур, наместник в Дижоне.

Это общество состояло из «пехоты», которая собиралась по призыву «фискального прокурора, или зеленого фискала». Командиром пехоты избирался тот, который отличался своею представительной внешностью, своими хорошими манерами и честностью. Eго избирало единогласно все общество, и он принимал внушение «Матери шутов». У него был свой двор, как у короля или у владетельного князя; у него были и швейцарцы-телохранители, и конная стража, чиновники для отправления правосудия, чиновники для управления его домашними делами; были у него и канцлер, и обер-шталмейстер, словом, весь свой двор. Лица, назначенные для отправления этих должностей, отличались одно от другого своими различными костюмами. Кроме того, следует заметить, что все решения «Матери шутов» считались вполне законными и приводились в исполнение, кроме тех, которые подвергались кассации со стороны дижонского парламента. Еще до сих пор сохранилась резолюция суда от 6 февраля 1579 года, утверждающая решение «Матери шутов».

Вся организация общества была совершенно военная. У него был штандарт с множеством изображенных на нем голов шутов, в колоннах с золотыми перевязями и с надписью: Stultorum numerus est infinitus («Число глупцов бесконечно»). Кроме штандарта, у «Матери шутов» было трехцветное знамя с двумя огненными лопастями; знамя было красного, зеленого и желтого цветов; такое знамя было почти одинаковой величины со знаменем герцогов Бургундских. Посередине знамени была изображена сидящая в креслах женщина, одетая в трехцветный костюм, состоящий из красного, зеленого и желтого цветов; в руках у нее был шутовской жезл с головою шута; на голове у нее был надет шутовской колпак с двумя рожками, а из-под ее платья выползало множество маленьких шутов в колпаках с рожками.

Когда члены дижонской пехоты собирались для пиршеств, то каждый из них приносил свое блюдо. Пятьдесят телохранителей, избранных из самых богатых ремесленников города, охраняли дверь залы, а когда Мать шутов выходила на улицу, то они сопровождали ее пешком, за исключением полковника, который ехал на лошади.

В разных торжественных случаях все общество проезжало по городу в больших разрисованных колесницах, запряженных в шесть лошадей, покрытых трехцветными попонами. Кучер и форейтор также были одеты в трехцветные ливреи. Эти колесницы проезжали по самым лучшим улицам города. Четыре герольда шли впереди процессии, затем следовал начальник стражи; далее тянулись колесницы и за ними Мать шутов на белом иноходце, предшествуемая двумя герольдами. За нею придворные дамы, затем шесть пажей один за другим, потом двенадцать лакеев, знаменщик, шестьдесят должностных лиц, конюшие, сокольничий, егеря и другие должностные лица. В конце шествия ехали пятьдесят всадников, зеленый фискал и телохранители. Кортеж во время своего шествия останавливался перед домом губернатора, затем перед домом первого президента парламента и, наконец, перед домом мэра; при каждой остановке назначенное лицо должно было продекламировать какое-либо стихотворение.