Сибилла

— Да что вы, он и Марни даже не разговаривают: они просто ненавидят друг друга.

— Боже милостивый! Впрочем, не забывайте про его мать: своим замужеством она породнилась с родом Делорейнов — и непременно станет импозантнейшей дамой в своей партии.

— Единственная достойная женщина среди тори; по-моему, все прочие им только вредят, начиная от леди Сент-Джулианс и заканчивая вашей приятельницей леди Файербрейс. Жаль, леди Делорейн не на нашей стороне. У нее редкий дар объединять людей, она умеет собирать кворум, да и держится безупречно: непринужденно — и в то же время изящно.

— Леди Мина Блейк полагает, что Эгремонт не только не стремится занять какой-то там пост, но и едва ли тяготеет душой к своей партии, и если бы не маркиза…

— Может, переманим его?

— Хм! Не знаю, не знаю. Мне говорили, что он с причудами: думает о судьбах народа.

— Он что, за тайное голосование и избирательное право для квартиросъемщиков?

— Ей-богу, уверен, что дело тут совсем в другом. Конкретно ничего не знаю, но поверьте на слово: чудак, да и только.

— Пожалуй, Пилю это не подойдет. Ему чудаки не по нраву. Вы это понимаете, Эгертон?

В эту минуту мистер Эгертон и его приятель уже подходили по Трафальгарской площади^{414} к Чаринг-Кросс^{415}. Тут они заметили экипажи леди Сент-Джулианс и маркизы Делорейн, что стояли бок о бок посреди улицы: сидевшие в них знаменитые государственные дамы увлеченно беседовали. Эгертон и Бернерс поклонились и улыбнулись женщинам, однако им не довелось услышать краткий и всё же весьма занимательный разговор, содержание которого, так или иначе, стало известно нам.

— Я даю им одиннадцать, — сказала леди Сент-Джулианс.

— Знаете, Чарльз уверяет меня, — произнесла леди Делорейн, — что и сэр Томас говорит то же; в целом Чарльз, разумеется, прав — однако он явно повторяет чьи-то слова.

— Итак, сэр Томас дает им одиннадцать, — сказала леди Сент-Джулианс, — и это меня вполне устраивает; мы так и скажем: одиннадцать. Но у меня имеется список, — она слегка приподняла бровь и лукаво взглянула на маркизу, — который доказывает, что получат они в лучшем случае девять. Это величайшая тайна, но между нами, разумеется, не может быть никаких секретов. Вот список мистера Тэдпоула; его никто не видел, кроме меня, — даже сэр Роберт. Лорда Грабминстера разбил удар; они скрывают это, но мистер Тэдпоул обо всём разведал. Они хотели уравновесить его полковником Фантомом: думают, что он при смерти, но мистер Тэдпоул раздобыл одного месмериста^{416}, который поколдовал над ним и теперь уверяет, что полковник в деле. Это дает нам перевес в один голос.

— Стало быть, сэр Генри Чартон…

— О, вы уже знаете? — сказала леди Сент-Джулианс — она выглядела немного обиженной. — Да, он голосует за нас.

Леди Делорейн покачала головой.

— Мне кажется, — сказала она, — я знаю, откуда взялись эти сведения. Они в корне ошибочны. Всё заседание он был мрачнее тучи, так толком и не оправился, пришел к леди Элис Фермин и чего только не наговорил. Всё это чистая правда. Но сегодня утром на комиссии он сказал Чарльзу, что на голосовании поддержит правительство.

— Глупец! — воскликнула леди Сент-Джулианс. — Я всегда его на дух не выносила. А ведь я еще отправила его бесстыжей жене и франтихе-дочери приглашение на будущую среду! Надеюсь, что скоро всё в корне изменится! Я больше не вынесу такой жизни, этой вереницы постоянных жертв, — прибавила она, немного раздраженная тем, что ее партия лишилась одного голоса, а подруга и соперница оказалась лучше осведомлена.

— Вечером точно не будет голосования, — заметила леди Делорейн.

— Дело решенное, — сказала леди Сент-Джулианс. — Adieu[25], милый друг. Мы ведь встретимся за обедом?

— Интриги плетут! — сказал Эгертон Бернерсу, когда они прошли мимо этих прославленных дам.

— Утешает одно, — заметил Бернерс, — если нас и в самом деле выставят прочь, то леди Делорейн и леди Сент-Джулианс непременно повздорят — они ведь обе хотят одного и того же.

— Леди Делорейн свое возьмет, — сказал Эгертон.

Тут к ним присоединился мистер Джермин, молодой парламентарий от тори (читатель, возможно, помнит его по Моубрейскому замку), и дальше они пошли втроем. Эгертон и Бернерс пытались выведать у своего спутника намерения его друзей.

— И как же поведет себя Тродгитс?^{417} — спросил Эгертон.

— Думаю, он воздержится, — сказал Джермин.

— А за кого, по-вашему, будет голосовать этот новичок от северного округа, — как его там?.. — сказал Бернерс.

— Благсби! О, Благсби обедал с Пилем, — ответил Джермин.