Сибилла

Это был молодой человек, ростом выше среднего, стройный, широкоплечий, с тонкой талией, весьма изящной и привлекательной наружности: у него были темно-голубые глаза, умные и ясные, и классически правильные черты лица; его длинные светло-каштановые волосы венчала небольшая греческая феска, а сам он был облачен в утренний халат индийского покроя.

— Итак, господа, — произнес его светлость, приглашая делегатов садиться; и до того непритворно-искренне звучал его звонкий, веселый голос, что гости сразу же почувствовали облегчение, — я обещал вас принять. Так о чем вы хотели поговорить?

Делегаты сделали свое привычное сообщение: им не нужно никаких поручительств; народ желает лишь одного: чтобы к его требованиям отнеслись уважительно и обсудили их; национальная петиция, скрепленная подписями почти что полутора миллионов лучших представителей рабочего класса, скоро будет представлена в Палате общин; в этой петиции изложена просьба о том, чтобы Палата приняла во внимание пять пунктов^{452}, с которыми трудящиеся связывают свои самые насущные интересы, а именно: всеобщее избирательное право, голосование по бюллетеням, ежегодно сменяемые члены парламента, регулярное жалованье для них, а также отмена имущественного ценза.

— Предположим, эти пять пунктов пройдут, — молвил лорд Валентайн, — что вы тогда намерены делать?

— Тогда народ наконец-то получит своего представителя, — ответил один из делегатов, — и сможет самостоятельно принимать меры, удовлетворяющие интересы большинства.

— Вот здесь я не особо уверен, — сказал лорд Валентайн, — а ведь в этом вся суть вопроса. Я не считаю, что большинство может наилучшим образом судить о своих интересах. Как бы то ни было, господа, соотнесение преимуществ аристократии и демократии — это спорный вопрос. Впрочем, я нахожу, что в нашей стране он практически урегулирован, а потому прошу простить мое нежелание обсуждать его. Я безоговорочно принимаю искренность ваших убеждений — окажите и вы мне такое доверие. Вы демократы — я аристократ. Мои предки были пожалованы дворянством почти три столетия назад; до этого возвышения они принадлежали к сословию рыцарей. Именно они значительно посодействовали тому, что Англия стала такой, какая она есть. Они проливали кровь во многих сражениях; двое из них погибли, командуя флотилиями. Вы не станете недооценивать такие заслуги моих предков, даже если не одобряете их поступков в роли государственных руководителей — а ведь эти деяния часто требовали больших усилий и порой приводили к выдающимся результатам. Лучшие деревья Англии были посажены моими родственниками; представители моего семейства возвели несколько прекраснейших церквей; они строили мосты, прокладывали дороги, рыли шахты, проводили каналы; они осушили болото в миллион акров[27], — и ныне это один из самых цветущих уголков королевства, который и по сей день носит имя моей семьи. Вы говорите о наших налогах и наших войнах, о ваших изобретениях и вашей промышленности. Наши войны превратили остров в империю и во всяком случае послужили развитию той самой промышленности и побудили к созданию тех самых изобретений, которыми вы кичитесь. Говорите, вы делегаты от сословия Моубрея, представителей которого нет в парламенте? Скажите, пожалуйста, а что представлял бы из себя Моубрей, если бы не аристократия и ее войны? Вашего города не было бы и в помине — как и трудящихся классов, от которых можно послать делегатов. Честно говоря, уже одним своим существованием вы обязаны нам. Я рассказал вам о том, что сделали мои предки, и я готов отстаивать их честь, если того потребуют обстоятельства. Я унаследовал высокое положение и говорю вам прямо, господа: я не сдамся без борьбы.

— Вы будете биться против простого народа в этих доспехах, милорд? — Один из делегатов улыбнулся — впрочем, дружелюбно и почтительно.

— Эти доспехи уже и раньше сражались на стороне народа, — ответил лорд Валентайн, — в рядах Симона де Монфора на полях Ившема^{453}.