Сибилла

Оба они способствовали расширению круга читателей, принадлежащих к среднему классу, материальное благосостояние которого неуклонно возрастало, подтачивая былую иерархическую стабильность английского общества (см.: Rosa 1936: 5). Один из авторитетных биографов Дизраэли, Роберт Блейк, детализирует эту мысль: он отмечает, что в Великобритании после победы над Бонапартом возникло «целое сословие нуворишей»:

<…> [они] стремились на равных общаться с аристократией, обладавшей властью, престижем и богатством, непревзойденными в Европе. Романы, изображающие поведение великих мира сего с видимой осведомленностью и часто лишь слегка замаскированно, непременно должны были обрести популярность — среди непосвященных, потому что они желали читать о жизни посвященных, и среди посвященных, потому что им нравилось читать о самих себе.

(Blake 1966b: 35)

Сложившийся в 1825–1850-х годах канон светского романа, отражавший «материал сотен романов, сочиненных десятками авторов», требовал «внимания к подробному описанию трапез и одежды»; изображаемые персонажи должны были с максимальной точностью соблюдать «правила поведения на балу и на званом обеде, на охоте и в опере, а также во время бесед, которые редко выходили за рамки пустых светских учтивостей» (Rosa 1936: 8). Впрочем, следование канону, разумеется, не исключало его различных вариаций, иногда значительно отклонявшихся от него. Так, по наблюдению Е. И. Клименко, в дендистском романе — это название было введено в 1827 году Уильямом Хэзлиттом (1778–1830) — «великосветские интриги <…> часто сочетались с политическими» (Клименко 1971: 99), ведь такие писатели, как Бенджамин Дизраэли и Эдвард Бульвер-Литтон (1803–1873; см. ил. 15), творчество которых подверглось влиянию «романов школы серебряной вилки» (еще одно название вышеозначенного вида прозы, см.: Rosa 1936: 3), полагали, что «политические связи рождаются в светских гостиных и, по существу, тут же решается судьба государства» (Клименко 1971: 111). Не только Дизраэли и Бульвер-Литтон, в произведениях которых появляется интеллектуальный денди, знакомый с перипетиями гётевского Вильгельма Мейстера[39] и умеющий «сочетать живость ума и нравственные усилия с игривым шармом» (Rosa 1936: 8), но и другие авторы светских романов обратились к политической тематике, выводя в качестве главных персонажей в своих произведениях «либо реальных политических деятелей, своих же отправленных в отставку и разочарованных коллег, либо молодых и полных надежд искателей славы» (Ibid.: 38–39). Однако лишь Дизраэли, отталкиваясь от поэтики дендистской беллетристики в автобиографизме ранней прозы, сумел нащупать почву для своих открытий в области английского социально-политического романа.

Дизраэли опубликовал под собственным именем тринадцать произведений художественной прозы: «Вивиан Грей» («Vivian Grey»; 1826); его продолжение с тем же заглавием (1827); «Путешествие капитана Попаниллы» («The Voyage of Captain Popanilla»; 1828), «Молодой герцог» («The Young Duke»; 1831); «Контарини Флеминг, психологическая автобиография» («Contarini Fleming: a Psychological Autobiography»; 1832); «Алрой, или царь в пленении. Удивительная история» («Alroy, or The Prince of the Captivity. A Wonderous Tale»; 1833), «Генриетта Темпл. Любовная история» («Henrietta Temple: a Love Story»; 1837), «Венишия, или Дочь поэта» («Venetia, or The Poet’s Daughter»; 1837), «Конингсби, или Новое поколение» («Coningsby, or The New Generation»; 1844), «Сибилла, или Две нации» («Sybil, or The Two Nations»; 1845), «Танкред, или Новый крестовый поход» («Tancred, or The New Crusade»; 1847), «Лотарь» («Lothair»; 1870), «Эндимион» («Endymion»; 1880). Анонимно изданный роман «Год в Хартлбери, или Выборы» («А Year at Hardebury, or The Election»; 1834), писатель создал в сотрудничестве со своей сестрой Сарой (1802–1852; см. ил. 3). Незавершенным остался еще один роман, над которым автор работал перед смертью[40].

В ранней трилогии Дизраэли — «Вивиане Грее», «Контарини Флеминге» и «Алрое» — прослеживается, по терминологии американского исследователя Джерома Бакли, «субъективный импульс» (подробнее см.: Buckley 1984), фиксирующий в мире созданной писателем эстетической объективности конкретный субстрат его личного жизненного опыта. Дизраэли писал в своем дневнике: