Сибирская эпопея

Все казалось доступным, ничто не исключалось для представителей сибирской элиты и интеллигенции, которые одновременно с тем начали извлекать непосредственную выгоду из первых благотворных результатов экономического роста, из отношений с Китаем и тихоокеанским регионом. В городах вовсю кипела работа; крупные купцы из Иркутска, Кяхты, Нерчинска, Томска, Тобольска завершили первопроходческую эпоху и основали настоящие торговые династии, занявшие доминирующее положение в международной торговле, добыче и разведке полезных ископаемых, а также в пушном промысле, переживавшем спад. Их мощные фирмы принимали деятельное, заинтересованное участие в главных российских ярмарках, проводившихся вдоль тракта – большого пути, соединявшего Кяхту на китайской границе с Европейской Россией. В Сибири появились первые публичные библиотеки, первые музеи, научные и художественные собрания. Они функционировали как своего рода клубы, где можно было обменяться мнениями и поспорить, послушать лекции, высоко ценимые купцами, которым не хватало светских развлечений, встретиться с крупными фигурами из числа ссыльных, если власти закрывали на это глаза. Кропоткин, бывший в Иркутске проездом, с удивлением отметил, что более 120 человек ежедневно посещали местную публичную библиотеку, удовлетворяя тягу к знаниям.¹⁸² Становилось все больше школ и гимназий, в том числе женских, что далеко не было нормой в других частях России. Также на средства купцов открывались приюты, развивались разные формы благотворительности и социального вспомоществования. Именно тогда появились первые сибирские типографии и параллельно с ними – первые газеты. Это стало подлинной революцией для общественности и интеллигенции региона, которые прежде не располагали никакой публичной информацией, касающейся Сибири. Лишь недолговечный «Сибирский курьер» (1818–1824) посвящал ранее несколько страниц восточным губерниям Российской империи и их проблемам, но выходил он в Петербурге. Теперь же голоса самих сибиряков зазвучали в Томске, Омске, Чите, Кяхте и, конечно же, в Иркутске при Муравьёве. Появилось увлечение региональной историей, познание которой находилось еще в зачаточном состоянии, этнографией коренных народов, открытием неизведанных районов горного Алтая, степной Монголии и бескрайней тайги, куда стали направляться научные экспедиции. При освещении событий местной политической жизни большое внимание отводилось проблемам простых граждан и купцов, страдавших от произвола чиновников. «Редакция газеты уполномочена заявить, что ее страницы неизменно предоставляются всем, кто своими статьями желает содействовать необходимой открытости и гласности. В Иркутске не боятся этой открытости, а, напротив, стремятся поощрять ее»,¹⁸³ – говорилось в официальной газете административного центра Восточной Сибири. Диапазон свободы слова, который не везде и не всегда был одинаковым и быстро сузился после ухода Муравьёва-Амурского, тем не менее свидетельствовал о более либеральной социально-политической атмосфере в Сибири по сравнению с Центральной Россией и даже столицей. Кроме местных изданий, большим спросом пользовались номера оппозиционных журналов, в особенности «Колокола», рупора идей Александра Герцена и Николая Огарёва, издававшегося в Лондоне и Женеве. Журнал находился под запретом, его тираж был крайне ограниченным[91], но, вопреки тому, сибирякам удавалось заполучить немало контрабандных экземпляров через китайскую границу или тихоокеанские порты. Некоторые купцы оформляли даже подписку на этот журнал, что было возможно на китайской стороне Кяхты. Влияние «Колокола» в этой части Российской империи было значительным, поскольку он являлся единственным полностью свободным форумом, где обсуждались проблемы Сибири. Как мы уже видели, Герцен пристально следил за развитием в ней политической ситуации. Сибирь он рассматривал как «новую страну», «Америку своего рода, именно потому, что она страна без аристократического происхождения», как «дочь казака-разбойника, не помнящую родства», «страну, в которую являются люди обновленные, закрывающие глаза на всю прошедшую жизнь».¹⁸⁴ И он печатал – с указанием имен авторов или анонимно – статьи многих корреспондентов, сосланных в этот отдаленный край.