Сибирская эпопея

Сопротивляются не только Нижний, Казань и Екатеринбург. Сибирские регионалисты, областники, также пытаются воспрепятствовать проекту. Ядринцев, Потанин и вся их группа «сибирских патриотов» мечтают оградить культуру своего региона от всякого развращающего влияния старой России. Они борются с экономической эксплуатацией, главное проявление которой – это вывоз сырья и его переработка за пределами региональных границ. Они стараются, сколько возможно, держаться – чтоб не сказать, укрыться – подальше от императорской власти. Транссиб означает крах всех этих чаяний! Они решительно выступают против проекта, не делая различия между вариантами, ожесточенно обсуждаемыми среди политической элиты страны. «Если будет построена железная дорога, старая добрая Сибирь навсегда исчезнет, и произойдет это очень быстро, – пишут критики-регионалисты. – Образуется новая Сибирь, которая соберет воедино ослабленные и рассеянные элементы. Колонизаторы и ссыльные, любители легкой наживы, сомнительные личности, проходимцы – такого рода типы обретут новые виды деятельности, как только на вокзал прибудет первый поезд. (…) Они наложат руку на торговлю и промышленность. Самые здоровые черты сибирской жизни будут уничтожены рельсовой лихорадкой, овладевшей предпринимателями и прочими дельцами».²⁸ Уже сильно ослабленное арестами и ссылками, сибирское областничество оказывается на краю гибели, приближающейся в виде локомотива – символа эксплуатации и одновременно «деморализации»²⁹ идеализированной и любимой Сибири. Они не ошибаются, Транссиб вместе с последовавшей за ним когортой русских и украинских колонистов окончательно сломят сопротивление поборников независимости Сибири и без малейшего насилия добьются того, что полицейским репрессиям удавалось лишь отчасти.

Снова разражается война слов, проектов и петиций, которая свирепствует несколько месяцев. Скоро будет 20 лет с тех пор, как полковник Богданович давал свои рекомендации по строительству новой железной дороги, но ни одного отрезка еще не проложено. Только на сей раз группировка, чьи интересы представляет и отстаивает бывший чиновник, произведенный в генералы, не имеет шансов на успех. Евгений Богданович впадает в немилость у царя, ходят слухи, что он чересчур страстно и горячо ратует за стратегический альянс с Францией. Дружба с Лессепсом и другими французскими инженерами-железнодорожниками не всем при дворе по душе. Альянс с Францией между тем осуществится и станет официальной политикой Империи вплоть до Первой мировой войны и революции. А старому генералу Богдановичу, чьи взгляды становятся все более и более консервативными, придется много лет добиваться снятия опалы.

В январе 1885 года правительство прислушивается к аргументам министра Посьета и делает южный вариант новым приоритетным проектом. Но, поскольку ничего по-прежнему не предпринимается, царь на следующий год выносит на рассмотрение своего правительства ежегодный отчет одного сибирского губернатора, где тот в очередной раз жалуется на нерасторопность администрации и выражает сильнейшие опасения относительно последствий военной реформы, предпринятой Китаем. Сам отчет определяющей роли в дискуссии не играет. Но экземпляр, представленный на заседании в декабре 1886 года, содержит собственноручную приписку Александра III, которую председателю Совета приходится зачитать вслух: «Уж сколько отчетов генерал-губернаторов Сибири я читал и должен с грустью и стыдом сознаться, что правительство до сих пор почти ничего не сделало для удовлетворения потребностей этого богатого, но запущенного края. А пора, давно пора».³⁰

* * *

Стоило императору шевельнуть пальцем – и великое предприятие завертелось. Маршрут утвержден окончательно – тот самый, что был предложен терпеливым и хитрым министром Посьетом: Транссибирская магистраль пойдет от Москвы, спустится к югу в направлении Рязани и Самары, где пересечет Волгу, потом обогнет Уральский хребет через Уфу и Челябинск и потянется в Омск, Томск, Красноярск и Иркутск. Оттуда пути пойдут за Байкал вдоль течения Амура, достигнут Хабаровска и наконец – Владивостока. Около 10 000 км, и три четверти из них предстоит прокладывать через неосвоенные земли! Министр разграничивает участки, где работы предполагается вести одновременно. Изыскательские экспедиции углубляются в леса и болота, чтобы наметить оптимальную трассу. Идет подготовка к величайшей стройке мира. Лондонская Times, которая, как и большая часть британских газет, всегда относилась к этому проекту как к безумной затее, публикует такую заметку: «Российское железнодорожное ведомство недавно приняло чрезвычайно важное решение относительно плана, долго считавшегося безрассудным и в настоящее время неосуществимым. Строительство длиннейшей железной дороги через Сибирь, до самого Тихого океана, должно наконец начаться (…)».³¹